Б.А.Г. Книга третья

Потёмкины приятно удивили. На фоне остальных хором Ростовская резиденция этого княжеского рода выглядит весьма скромно. Элегантный дом явно спроектирован по индивидуальному заказу и смотрится чертовски стильно. По крайней мере на мой непритязательный вкус.

Стоило машине остановиться напротив ворот, как к дверце подбежал швейцар и распахнул её. Прошагав метров двадцать по красной ковровой дорожке под прицелом десятков камер, я подошёл к симпатичной девушке, которая, проверив подлинность родового перстня, что-то черкнула в своём планшете и сделала приглашающий жест.

Я слышал, как перешёптываются журналисты. Никто не понимал, что это за молодой, не побоюсь этого слова, красивый и богато одетый юноша проходит мимо них. Ничего, чувствую, что очень скоро меня будет узнавать каждая собака в подворотне.

По традиции надо сперва поприветствовать хозяина дома, так что, оказавшись на внутренней территории поместья, проигнорировал любопытные взгляды блуждающих по парковой зоне людей и направился к главному входу в дом, где гостей ждал Григорий Александрович Потёмкин.

Старик улыбнулся мне, хотя по состоянию его крови я чувствовал, что он явно не ожидал визита бывшего ученика своей академии и сейчас усиленно прокручивал в голове различные варианты последствий моего появления в его доме. Ведь явно же ничего хорошего из этого не получится. К слову, после интеграции божественного артефакта в моё тело читать сильных одарённых мне стало гораздо проще. Жаль, не успел поставить себе печать крови. Ну да ладно, и так пока сойдёт.

— Добрый вечер, ваше сиятельство, — уважительно склонив голову, как и подобает младшему аристократу, проговорил я. — Какой замечательный вечер, не правда ли?

— И тебе не хворать, Андрей Геннадьевич, — отрешённо буркнул ректор. — Вечер действительно был замечательный, но теперь я подумываю удалиться в мой винный погреб и не выходить оттуда до окончания мероприятия.

— Вы слишком суровы к себе, — улыбнулся я. — Пожалейте свою печень, вам же уже не восемнадцать лет.

— Вот совсем не смешно, Белов, — прошипел Григорий Александрович. — Ты вообще в своём уме? Ты понимаешь, что стоит тебе отойти от меня на десять шагов, как посыплются вызовы на дуэли?

— Понимаю, — кивнул я. — Как раз за этим и пришёл. Кстати, князь Успенский уже прибыл?

— Прибыл, — на автомате ответил Потёмкин, и только потом до него дошёл смысл моего вопроса. — Белов, даже не думай. Я никогда не одобрю дуэль графа с князем в стенах моего дома.

— Значит, против дуэлей с графами и более мелкими аристократами вы ничего не имеете, — констатировал я. — Это же прекрасно. Не подскажите, кто тут самый ярый прихлебатель Успенского?

— Ох, за что мне всё это? — в сердцах бросил Григорий Александрович. — Кто вообще додумался пригласить тебя на этот приём?

— Я, — послышался из-за спины старика приятный женский голос. — Мне было интересно посмотреть на графа Белова вживую, папа. Позвольте представиться, Виктория Потёмкина.

Из глубины дома к нам выплыла эффектная дама лет двадцати пяти в роскошном белом платье. Виктория была очень похожа на Настю и в то же время кардинально от неё отличалась. Цепкий, отцовский взгляд девушки буквально сверлил меня насквозь, а в крови именинницы бушевал гормональный шторм, так что я точно знал, как именно она хотела изначально построить свою приветственную фразу: «Посмотреть вживую на того, кто виновен в изгнании из семьи любимой сестры».

— Виктория Григорьевна, примите мои искренние поздравления со столь знаменательным событием, — улыбнулся я и под недоумевающим взглядом ректора схватил руку девушки, чтобы обозначить поцелуй через прозрачную перчатку. — Позвольте преподнести вам мой скромный подарок, — ловким движением я расстегнул цепочку колье с бриллиантами, что висело у неё на шее, и как нечто, не заслуживающее внимания, бросил его охреневающему от всего происходящего Потёмкину.

В следующее мгновение я уже защёлкнул на шее Виктории приобретённый артефакт, и гости, наблюдающие за этой сценой, синхронно ахнули. Образ именинницы претерпел весьма значительные изменения. Черты лица сгладились, стали точёными, идеальными, словно с небес спустилась богиня. Кожа приобрела белый оттенок и начала испускать еле заметное свечение, что лишь усиливало впечатление нереальной, божественной красоты Виктории. Изменилась и одежда княжны. Именно в этом заключалось скрытое свойство ожерелья, о котором и не догадывался Скрудж. Я взял на себя смелость разработать собственный дизайн наряда для Виктории и заложил его в память артефакта. Пришлось использовать свои дизайнерские наработки из прошлых жизней и сотворить настоящий шедевр — изысканнейшее красное платье, что в сочетании с белоснежной кожей выглядело чертовски эффектно.