Б.Р. (Барбара Радзивилл из Явожно-Щаковой)

Предисловие Телефонная книжка Одиссея

В 1980—1990-е годы в Силезии действует некий пан Хуберт, которого зовут также Барбарой Радзивилл. Это бизнесмен из маленького городка, мелкий скупщик краденого и еще более мелкий мафиози, который со времен ПНР пробует свои силы в разных «делах», легальных и нелегальных, как гарантирующих определенную прибыль, так и совершенно безумных: он торгует всем, что только под руку подвернется (даже крадеными с кладбища хризантемами), организует полулегальный кинозал, у него есть ларек, где он торгует запеченными сэндвичами, есть ломбард, он занимается выбиванием долгов и валютными операциями. Бизнес у него идет не ахти как, и он терпит крах. Вот этот самый пан Хуберт (его образ, видимо, списан с реального персонажа) и является главным героем, от имени которого идет повествование.

Выходит, автор «Любиева»[1] написал не новую для нашей прозы историю о безумных временах перелома, о рождении свободного рынка, о людях, обогатившихся в одночасье и так же быстро потерявших расположение фортуны, о деньгах, заполнивших все сферы жизни? И да, и нет. Витковский взялся за тему, над которой другие прозаики работали уже с начала 90-х годов. Впрочем, писал он и раньше про последние два десятилетия прошлого века, и многие ценят этого писателя как раз за умение передать колорит тех лет. Все это верно, с той однако разницей, что, описывая практически то же самое, что и другие до него и о чем он сам писал в ранних своих книгах, Витковский на сей раз выбрал новый путь: он создает вариации на хорошо всем известную тему.

Собственно, в «Б.Р.» описание тех лет не самое главное, хоть Витковский постарался сделать его правдоподобным и увлекательным. Он, в частности, поместил в книге массу замечательных, полных абсурда жизненных анекдотов, приближающих к нам специфику того времени, — взять хотя бы историю большого босса по кличке Шейх Амаль, сына неграмотной деревенской сумасшедшей и нимфоманки, который сделал сказочную карьеру на производстве половых тряпок, в гигантских количествах заказываемых — разумеется, при правильном построении коррупционной схемы — кооперативным объединением «Сполэм».

Весь роман — что-то вроде исповеди пана Хуберта, который на компьютере, отобранном у студента за долги, пишет историю своей жизни. Пан Хуберт — человек, раздираемый противоречиями. Мыслит вроде бы трезво, хорошо ориентируется в действительности, пытается проворачивать кое-какие дела, но в то же время ностальгически смотрит в прошлое, пытаясь воссоздать или придумать семейную генеалогию; строит из себя безжалостного мафиози, но при этом он романтик, сентиментальный и нежный, одинаково искренне верит как в Бога, так и в гадания и гороскопы. Хуберт чувствует себя непохожим на других, иным — и потому несчастным, «как в узилище, в этой своей жизни заключенным». Откуда у героя берется это ощущение инаковости? Он считает себя более образованным, умным и тоньше чувствующим, чем постоянно присутствующие в его жизни жители бедного шахтерского городка и разные полукриминальные элементы. Наш герой — вроде бы — потомок из благородной польской аристократической семьи, и еврейской семьи, у всех членов сильна предпринимательская жилка. Неясными остаются его сексуальные склонности. Пан Хуберт утверждает, что он — девственник, отождествляет себя с Барбарой Радзивилл, ведет же себя, как гомосексуалист, с нежностью, готовой вот-вот перерасти в любовь, относится к Саше, украинскому бандиту, который — вроде бы — работает на него.

Выражение «вроде бы» я несколько раз употребил не без причины. Нет никакой уверенности, что пан Хуберт пишет о себе правду. Рассказывая свою историю, он дает четкие сигналы, что не следует до конца ему верить, опуская всякую, выставляющую его в невыгодном свете информацию (например, о своем пребывании в тюрьме), а под конец повествования утверждая: «Хотя если по-честному, то я, Саша, придумал тебя для себя». Так был ли Саша или не было его? Была влюблена в украинского молодца Барбара Радзивилл из Явожно-Щаковой или нет?

Бессмысленно искать ответы на эти вопросы. Герой романа Витковского — вольнодумец; рассказывая о себе или о мире, он постоянно приукрашивает, выдумывает, смешивает факты с фикцией. Зачем он это делает? По той же самой причине, по которой вообще начал записывать свою историю: рассказ для героя — своего рода аутотерапия, лекарство против того зла, которое его окружает, аварийный клапан. Роман Витковского можно прочитать как историю чудака, отщепенца, предпринимающего отчаянные усилия реализовать свои мечты и амбиции, поймать фортуну; он ищет любви, счастья, уважения и понимания. Его жизнь — сплошные разочарования. И для того, чтобы их заглушить, он рассказывает, приукрашивая действительность, ибо, как известно, ничто так не успокаивает, как красивая ложь.