Б.Р. (Барбара Радзивилл из Явожно-Щаковой)

Разделись мы, добрались кое-как до крана со ржавой водой и давай мыться, плескаться. В конце ты шубу углядел. Раздетый, на голое тело (а вернее, на голых баб на своем теле) ты примерил эту шубу. Я тебе скажу, Саша, что в Польше мужики не ходят в шубах, только бабы, здесь тебе не Россия, над тобой смеяться будут. Пусть попробуют. Priekrasnaja szuba! И улыбнулся такой улыбкой, за которую я так тебя люблю. А потом голый, мокрый, в этой своей шубе, ты спросил меня: мне идет?

Ой! И внезапно во мне что-то оборвалось. Вместо ответа я тебя — как ты стоял мокрый в этой шубе на голое тело — так к себе и прижал. А я прижался к тебе и разрыдался. И плакал, и плакал, как будто весь лед, что был во мне, растаял. Это был самый счастливый момент моей жизни. Я почувствовал себя защищенным. А потом… Ну. Ну… Ну, человек иногда испытывает потребность в другом человеке. Прижаться к кому-то. Особенно после таких передряг. Хороший ты парень, Саша, хороший, и будь уверен, что я тебя так не брошу, вернусь к тебе, только у Матери Спасителя нашего попрошу прощения… Да возьми ты себе эту шубу. Ты этого достоин!

Хотя, если по-честному, то я, Саша, придумал тебя для себя. Шуба-то пуста. C’est fini.

Варшава, 2006–2007 гг.