b9ed2b7c2773489858e7598835137468

поиски оленеводческой колхозной бригады, которая где-то тут не так

далеко должна быть. Сел я в УАЗик - поехал. Часа через три блужданий

по таежным дорогам мы с шофером Левкой на них набрели, по дыму

ориентируясь.

Увидели брезентовый чум хабаровского производства, мотоцикл в

стороне и у костра двух немолодых эвенков в ватных куртках. Я выбрал

того, что посолиднее и начал беседу. Идея была не особенно сложная -

выменять олешка на спирт или еще что-нибудь, что пастухам нужно, а у

нас есть. Но при изложении ее я заврался. Я начал говорить тем

"таежным языком", которым говорят персонажи сибирских пьес

московских драматургов с частым употреблением слов "однако", паря" и, как помнится, "мала-мала" и "шанго". Все-таки, я с эвенками говорил в

первый раз, да и видел до этого только пьяных делегаток областной

комсомольской конференции в благовещенской гостинице "Юбилейная".

Я уже сам начал соображать, что несу ересь, когда мой собеседник

прервал меня вопросом:

- Ты, лейтенант, чего хочешь-то?

- Да у нас солдатики-срочники, кормить надо, они уж весь ЭнЗэ

поели. Нам бы оленя. (Боже! Он и говорит-то почти без акцента, а я

ему ...).

- Ну, солдаты, мы это понимаем. Я сам в войну разведротой

командовал, капитаном домой пришел. (Фронтовик, разведчик, у него

и звание выше моего, а я с ним как с чуркой неграмотным!)

- Ну, так нам бы оленя, капитан. Могу спирта дать.

- Спиртом я тебя сам угощу. Чё еще есть-то?

- Солярки могу бочку дать.

- Вместе с бочкой? (Да с нашим удовольствием, что ж я, бочку не

спишу?!)

Я тут сразу вспомнил, что мне рассказывали. Бочки двухсотлитровые, а

еще лучше столитровые в тайге в цене. Местные, и эвенки, и русские

жители, у бочек верх срезают, отмывают, потом изнутри покрывают

гудроном и используют в хозяйстве: бруснику мочить, рыбу солить, 101

Сергей Эйгенсон (Марко Поло) когда и капусту квасить. Канцерогенно, небось, в жуть, но кто тогда об

этом слышал?

- Могу, - говорю, - еще пустых пару добавить.

- Ну, хорошо тогда. Сейчас Степан олешка зарежет, разделает и с

твоим шофером отвезет. Вы ведь у (называет озеро) стоите.

- Да.

- А мы с тобой пока поужинаем, печенку съедим да маленько попьем.

- Да мне командир ... .

- Порядок в танковых войсках! У вас там пятеро офицеров да солдат с

гражданскими два десятка - один вечер без тебя обойдутся. А иначе

меняться не буду. И никто не будет - я тут бригадир на сто верст. А

вам гражданских обижать не велено. Ты, паренек, езжай с моим

пастухом и командиру доложи, что я лейтенанта до завтра в плен

взял. А утром мы вместе приедем и рыбы ему в подарок привезем.

Тогда и бочки возьму.

Целый вечер мы с ним сидели над жареной печенкой да над

неразбавленным. Молоком запивали, я у него и на будущую жизнь

научился, только что потом коровье было. Правильного его имени я не

упомню, но по-русски он был Федор Федорыч, так и мне сказал его звать.

Соскучился человек, как я понимаю, по "городскому разговору", все-таки

два года в педучилище и потом четыре года войны - привык к русской

речи, а тут ему, прямо сказать, и говорить по-русски не с кем. В

основном-то, конечно, про войну и говорили. Он на Втором Белорусском

заканчивал - так, как они все, очень Рокоссовского уважал. Как я понял, он мою глупость с "пиджин-раша" хорошо заметил, но не поминал.

Воспитанный человек-то. Правда, спирту он чересчур употребил, так под

конец у костра и заснул, но тут отличия от моего майора Юденича не

наблюдалось. Тот тоже, как начнет фронтовые эпизоды вспоминать - так

до косноязычия. Я и то удивился - что ж он, капитан запаса, в

бригадирах, а не предколхоза. Да, говорит, у нас главная усадьба за

восемьдесят верст, а я туда переезжать не захотел. А потом уж молодежь

появилась, побольше грамотные.

Наутро посадил он меня в мотоцикл, прихватили рыбы, орехов - и к нам.

За полтора часа и доехали по дурной таежной дороге. Они еще потом с

майором нашим немного попили, спели "Артиллеристы, Сталин дал

приказ ..." - но я уж к ним только на минутку забегал, дел было много.

Да, хороший мужик был Федор Федорыч, а я к нему поначалу, как к

дикому Пятнице ... . Теперь-то вряд ли живой, там так долго не живут.

Я под влиянием этой встречи эвенками заинтересовался, читал кое-что, людей спрашивал. Получается вот что - эвенки, "следопыты верхом на

оленях", это этнос не так и молодой, лет с тысячу, но по Сибири они

расселились, придя с Амура, совем недавно, начиная с XVII века. Народ-

то очень миролюбивый, в отличие от своих родичей - манчжуров и

дауров, резаться за охотничьи угодья не резался. А вот когда русские

102

Байки нефтяного Севера

казачки, воспользовавшись московскими неустройствами Смуты и

Бунташного века, вырвались из-под государственной опеки и за

пятьдесят лет прошли от Урала до Охотского моря - установили они в