Ба (СИ)

С помощью Тани и пятка мужиков Алёна с телом Нины оказываются дома. Троих мальчиков, играющих во дворе, Таня спроваживает на половину её и Архипа отца с матерью, чтобы дети не увидели тело Нины. Ба не обращает внимание на происходящее вокруг, тупо смотря в одну точку стены со скамейки, куда её усадила Таня.

- Отмучалась, бедняжка, - тихо говорит Таня, когда остальные покидают дом. - Не видать ей больше ни горя, ни печалей. Не выходить ей замуж, да не рожать детей, да не плакать над их болезнями и смертями. Скольких мы уже схоронили, невестушка? Ты двоих новорожденных, да я одного младенца... Алёнка, порадуемся за Нину! Она - чистая душа, уже порхает в Рай, как птичка.

- Нет... - шепотом произносит Ба. - Она сама... Сама в прорубь бросилась... Зачем же ей быть на пруду?

- Мало ли зачем! С рыбаками говорила, вестимо!

- Нет... Зачем бы? Она сказала, что к деду с бабкой ступает...

- Она не могла сама! - уверенно говорит Таня. - Улыбчивая, добрая девочка. Ангелы призвали её раньше остальных за чистую душу!

- Нет, - качает головой Алёна. - Нет. Я знаю. Она всегда говорила, что желает посетить столицу, а я... я отвечала, что у нас только птицы да ангелы свободно летают куда хотят. И дабы стать ангелом...

- Ты сама ей говорила? - ужасается Таня. - Говорила, что дабы стать ангелом ей следует...

- Конечно, нет! - обиженно восклицает Алёна, задыхаясь слезами. - Но говорила, что... она должна бросить мечтать... что крестьянская девка свободна будет только в Царстве Божьем.

Таня с ужасом зажимает рот руками и тоже рыдает.

Мне всегда было катастрофически сложно оценивать время в снах Алёны. Порой казалось, что я за ночь проживаю год, а порой всю ночь тянулись пара минут. В этот раз Ба с Таней просидели неподвижно и плакали, кажется, несколько часов, пока входная дверь не хрустнула, впуская Архипа.

- Где она?! - вопит он.

Зайдя в комнату, он видит тело дочери, лежащее на столе, покрытое белой скатертью. В изголовье девушки поставлена икона, а на груди, на скрещенных руках, лежат свечи.

- Кто это сделал? - кричит Архип.

- Брат, успокойся, - подходит к нему Таня. - Божья воля. Виноватых нет. Душа моей племянницы Нины уже летит на небо.

- Ах виноватых нет? - рычит Архип. - Я знаю одну дуру, забивающую голову Нины чушью!

Мужчина подбегает к Алёне и с размаха бьёт её по лицу. Ба даже не реагирует и не защищается, давно свыкнувшись с привычками Архипа. Когда Алёна падает на пол, всё в её глазах чернеет.

- Поедешь в столицу, поедешь в столицу! - орет Архип. - Это ты ей обещала? Что за детские бредни! Хотела она на царя посмотреть - так показали бы его портрет. Вон на базаре стоит!

- Помнится, Нина говаривала, что в столице юнверситет имеется, - тихо говорит Таня. - Она на него хотела смотреть, а не на царя.

- Может, она хотела и на Бабу Ягу с Кощеем посмотреть? - кричал Архип. - Узнала б, что их тоже на белом свете нет, повесилась бы? Дуры! Две конченные дуры!

Архип последний раз ударил Алёну, и звук его шагов стал удаляться.

Я чувствовала, как Ба кашляет, выплёвывая кровь из повреждённых лёгких, но, проснувшись, поняла, что это был мой собственный кашель. Простой кашель без крови, который можно унять простым стаканом воды из-под крана. После снов Ба мне всегда казалось стыдным то, что мои проблемы можно решить так легко.

Глава 11

Алёна втянулась в учёбу КалТека и захотела остаться в магистратуре после выпуска, гарантировав мне ещё два бессонных года. То, чем она стала заниматься на последних курсах, так и осталось непонятным для меня. Если в первые годы я хотя бы могла разобрать картинки взаимодействий частиц, схемы работы коллайдеров, пульсирующие анимированные модели одиннадцатимерного мира теории струн и красочные компьютерные симуляции первых секунд жизни Вселенной после Большого Взрыва, то на старших курсах все профессора и студенты полагались на воображение и описывали свои действия длинными формулами и экзотическими словами.

Тем не менее, Ба продолжала меня заставлять разбираться в биологии, эмбриологии и нейробиологии, просиживая часы в библиотеке и занимаясь самостоятельно, потому что как Алёна ни старалась, она не смогла записать меня на лекции другого факультета, не задвинув какие-нибудь из её собственных лекций учебного плана. Так что я без подсказок учила названия нейромедиаторов (что бы это слово ни означало) и с умным видом смотрела на результаты нашей с Алёной томографии, делая вид, будто что-то понимаю, и надеясь, что Ба не уличит меня в обратном.

Моя соседка по общежитию Джанет несколько лет подряд пыталась пройти конкурс на работу в НАСА, но не выдерживала конкуренции и продолжала сидеть аспирантом на кафедре Искусственного Интеллекта в КалТеке, которая ей давно наскучила. А скучающий аспирант вечно ссорится с профессорами, которые из-за этого редко воспринимают его проекты всерьез.

- Не думала, что просижу в КалТеке столько же, сколько в школе, - вздыхала Джанет, сидя на общей кухне. - Надо было учиться на адвоката, как брат...

- Если посчитать, то и я учусь уже девятый год, - задумалась я с ужасом.