Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

Согласно одной из них, однажды у р. Йехиэля-Михла спросили, как он может каждое утро произносить „Благословен Ты, Б-г, …дающий мне все необходимое“, если он и его семья лишены всего, что необходимо для жизни, — его жена даже не могла купить себе обуви, и чтобы выйти из дома, ей приходилось мастерить себе тряпочные ботинки. „Судя по всему, — ответил р. Йехиэль-Михл, — согласно Б-жественному плану Творения, мне необходимо жить в нищете, а уж нищеты мне Б-г дает в изобилии“.

Как и Бешт, р. Йехиэль-Михл придавал особое значение в деле приближения к Творцу нигуну — напеву, являющемуся, по сути, музыкальной молитвой, медитацией, призванной настроить душу на определенный лад. Р. Йехиэлю-Михлу принадлежит несколько таких нигунов, из которых наибольшую известность получил нигун под названием „Пробуждение великого милосердия“.

Многие историки хасидизма считают, что именно он, а не Бешт ввел нигун в повседневную хасидскую практику, превратив его в важную форму служения Творцу.

Любопытно, что к старости р. Йехиэль-Михл разбогател, и перед смертью сказал сыновьям: „Жизнь моя была блаженной, потому что я никогда не нуждался в чём-либо, пока не приобрёл всё необходимое“.

В „Шивхей Бешт“ приводится несколько историй, связанных с р. Йехиэлем-Михлом. В одной из них в очередной раз навестил Бешта в Меджибоже, и, судя по всему, собирался остаться у него на субботу. Однако в пятницу еще перед утренней молитвой Бешт сказал, чтобы он немедленно ехал домой.

Р. Йехиэль-Михл ничего на это не ответил, но решил не придавать значения словам учителя, тем более, что у него не было повозки, и как добираться до дома он не знал. А потому р. Йехиэль-Михл отправился в бейт-мидраш, чтобы углубиться в перевод Торы на арамейский. Между тем подошло время обеда, за которым жена Бешта спросила его, почему за столом нет р. Михла, и Бешт ответил, что отослал его домой.

Тем не менее, вдруг забеспокоившись и хорошо зная привычки р. Йехиэля-Михла, Бешт велел проверить, не сидит ли тот в бейт-мидраше, и, если сидит, то позвать его к обеду. Когда р. Йехиэль-Михл явился и, чтобы оправдаться, сказал, что у него нет повозки, Бешт ответил: „Садись ешь, будет тебе повозка!“.

Уже после трапезы, поняв, что Бешт настаивает на его отъезде, он увидел на рынке мужика с повозкой, который — о чудо! — оказался как раз из Олыки. Тот как раз возвращался домой порожняком и был готов взять пассажира.

Но от Меджибожа до Олыки было семнадцать верст, а время было достаточно позднее, и возникла опасность, что р. Йехиэль-Михл не успеет добраться домой до начала субботы. Зная обычаи евреев, возница спросил р. Иехиэля что будет, если он не успеет добраться до субботы. „Тогда заночую там, где застанет суббота“.

„Сказал ему Бешт: „Ступай домой с миром. Застанешь свою жену в тяжелых родах. И увидишь, что там полно женщин, и выгони их из дома. И шепни ей на ухо то, чему научил тебя. И в добрый час будет у тебя сын“. Так и случилось. Приехал он домой за два часа до темноты, и сделал все так, как велел ему Бешт. И родила она сына. Мальчик этот — р. Йосеф из Ямполя“, — сообщает „Шивхей Бешт“, пополняя тем самым копилку рассказов о способностях Бешта как провидца и, одновременно, о том, что он обучил своих учеников многим знаниям практической каббалы. В том числе, видимо, и знанию того, как облегчать роды и способствовать выживанию новорожденного.

* * *

И все же самыми выдающимися учениками Бешта, которым суждено было сыграть особую роль в сохранении и распространении его учения были, безусловно, двое — р. Яаков-Йосеф из Полонного (1710–1784) и Магид из Межерича (1704–1772). Оба они вначале были противниками Бешта и оба затем превратились в самых верных последователей и распротсранителей его учения.

Уже в десять лет р. Яаков-Йосеф прославился как илуй — юный гений Торы, и едва ему исполнилось 13 лет, как его женили на дочери одного из самых богатых людей Подолии, который дал за ней 20 000 злотых монет приданного — астрономическую по тем временам сумму. На свадьбе жених произнес блистательную речь, посвященную разбору 18 выявленных им противоречий в одной мишне трактата „Ктубот“ и показал, как эти противоречия разрешаются.

В двадцать лет он решил совмещать изучение Торы с торговлей, но, получив на руки приданное, неожиданно выяснил, что его тесть занимается ростовщичеством среди евреев, то есть грубо нарушает законы Торы. Сразу после этого р. Яаков-Йосеф объявил, что вернет деньги каждому, кому его тесть давал деньги „в рост“. В течение короткого времени он раздал все приданное, и после этого принял пост раввина и главы раввинского суда Шаргорода.

Здесь р. Яаков-Ицхак вел жизнь затворника, большую часть дня и ночи посвящая изучению Торы. За месяц он заканчивал изучение всех шести разделов Мишны, а за год — изучение Талмуда, раз за разом поднимаясь ко все более высокому уровню его постижения.

Как уже говорилось, в тот период жизни р. Яаков-Йосеф был непримиримым противником Бешта и хасидского движения, и с тревогой наблюдал за его усилением, а также за тем, чтобы хасидизм не проник в Шаргород.