Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

«Диспут проходил в кафедральном соборе города Львова в присутствии многих польских сановников. Со стороны правоверных евреев в нем участвовали сорок раввинов и — по утверждению хасидов — сам основатель хасидизма Баал Шем Тов. Франк не владел польским языком, и поэтому ораторами со стороны сектантов были „апостолы“ Лейб Крыса и Шломо Шор, а помогали им католические священники, особенно некий Пикульский, автор книги под названием „Злость жидовская“.

Франкисты представили для обсуждения семь тезисов, среди которых были и такие: все предсказания пророков о Мессии уже исполнились; все обряды иудейства прекращены с момента прихода Мессии; веру в царя-Мессию можно усвоить только путем крещения; Талмуд учит, что христианская кровь нужна для обрядов, и тот, кто верит в Талмуд, должен употреблять эту кровь. Раввины не осмеливались оспаривать основные христианские догмы, опасаясь преследований, и очень хотели, чтобы франкисты как можно скорее оставили еврейство…

Страстную речь против обвинения в употреблении христианской крови произнес львовский раввин Хаим Коэн Раппопорт, изобличивший противников в грубом невежестве и в извращении текстов. Среди его потомков сохранилось воспоминание, что перед своим выступлением раввин облачился в белые одежды, словно собирался перейти в мир иной, и что евреи своей победой обязаны мудрости их предка, которая вызвала даже „похвалу князей“: „не иначе, говорили князья, дух Божий почиет на этом человеке“.

Суд признал победу франкистов по всем пунктам кроме обвинения в ритуальных убийствах, а этот вопрос передали на дополнительное рассмотрение в церковный суд. Но франкисты сумели отомстить и тут, и их стараниями был возбужден ритуальный процесс в местечке Войславицы, где казнили двух раввинов и двух кагальных старшин. Не случайно один из франкистов сказал раввину Хаиму Раппопорту: „Хаим, ты хотел пить нашу кровь (отлучением от общины), так вот тебе кровь за кровь!“.

После диспута священники потребовали, чтобы франкисты немедленно крестились, иначе их всех объявят еретиками. В первой группе крестившихся во Львове были жена Франка и его дети. Сам Франк перешел из магометанства в католичество в Варшаве в присутствии королевской семьи и всего двора; его крестным отцом был сам король Август III, и при крещении он получил имя Иосиф»[300].

Нам ничего неизвестно том, принимал ли Бешт непосредственное участие в дебатах на диспуте 1759 года, или просто присутствовал там в качестве «группы поддержки». Однако с большой степенью вероятности можно предположить, что, когда встал вопрос о требовании к франкистам отречься от иудаизма, Бешт публично выступил против этого, но оказался в оппозиции. Причем, возможно, был единственным, кто пытался переубедить остальных выдающихся раввинов Речи Посполита воздержаться от такого шага.

Основатель хасидизма так и не смирился с этим решением и последующим крещением последователей Франка, и по возвращении с диспута сказал, что «Шхина плачет и говорит: „Все то время, пока телесный орган на своем месте, есть еще надежда на исцеление. Но когда отрезают его, то пропадает надежда навеки, ведь каждый еврей — это частичка Шхины“»[301].

И для Бешта это были не просто слова — всю свою жизнь он выказывал готовность бороться за каждого еврея, каким бы глубоким ни было его падение, и случившееся, вне сомнения, причинило ему сильную душевную боль.

Не исключено, что Бешт принимал участие в диспуте так, что никто из присутствующих этого участия физически не ощущал — бестелесно, с помощью каббалы, используя свои телепатические способности, и таким образом внес свою лепту в то, что главное обвинение франкистов — в совершении ритуальных убийств, грозившее всем евреям Речи Посполита страшными бедами, включая волну погромов — в итоге было с них снято.

Сам Бешт говорил, что борьба с сектой Якова Франка стоила ему огромных душевных сил, и его ученики были убеждены, что именно это и стало причиной его тяжелой болезни, а затем и смерти.

Он почувствовал приближение своей кончины уже в Судный день 1759 года, сказал об этом р. Зеэву-Вольфу Кицесу, и добавил, что по окончании Судного дня небо заволокут тучи, и они не смогут сделать освящение луны — это и будет знаком того, что пошел последний год его земной жизни. Но р. Зеэв-Вольф стал истово молиться, и через пару часов после вечерней молитвы тучи рассеялись, в небе появилась луна, и он поспешил позвать Бешта на обряд освящения месяца. Р. Зеэв решил, что расступившиеся тучи означают отмену вынесенного Бешту приговора и пустился вместе с другими учениками в пляс, но Бешт заметил, что приговор остался в силе.

«Шивхей Бешт» рассказывает, что на Песах 1760 года р. Пинхас из Кореца приехал в Меджибож, и своим духовным зрением узрел, что Бешту суждено вскоре умереть из-за его жесткого противостояния секте Шабтая Цви.

Прямо об этом в тексте не говорится, но определённый намек на то, что победа евреев в диспуте была оговорена в Небесном суде уходом из жизни Бешта и лишения их лидера такого масштаба, усмотреть можно.