Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

Кроме того, помимо первого, канонического издания «Шивхей Бешт» выходило множество переизданий, редакторы которых вносили в них не только свои примечания и комментарии, но и правки в первоначальный текст, чтобы сделать его более понятным своим современникам, а это неминуемо приводило к искажениям.

В связи с о всем вышесказанным легко понять тот скептицизм, с которым относятся к «Шивхей Бешт» как противники хасидизма, так и академические ученые. Да и в хасидской среде многие относятся к историям этой книги неоднозначно, порой трактуя их лишь как своего рода поучительные притчи, и тогда вопрос о том, правда это или выдумка, отступает на второй план.

Очень точно по проблеме достоверности текста «Шивхей Бешт» и возможности его использования для написания более-менее реальной биографии Бешта высказался с позиций академической науки известный историк хасидизма Моше Росман[3]:

«Важнейшим вопросом, который волновал исследователей Шивхей га-Бешт был вопрос о достоверности этой книги как исторического текста. В сущности, никто не принимает эти рассказы за чистую монету. Очевидный мифологический характер, да и само заглавие книги ясно указывают на агиографическую ее природу, что заставляет как исследователей, так и хасидов относится к этому тексту скептически.

Иегошуа Мондшайн[4], любавичский хасид, обобщая поздние (с середины XIX века) хасидские отклики на Шивхей га-Бешт, утверждал: „В хасидском обществе существовали сомнения в достоверности… сборника восхвалений… Собранные в нем легенды нужно рассматривать как приятное чтение, но не как собственно хасидскую литературу“.

Другие исследователи были менее радикальны. Они приписывали тексту не только развлекательную функцию и верили, что многие из рассказов основаны на реальных событиях и в определенной степени несут в себе историческую информацию. При этом ученые расходились во взглядах как разделить исторические сведения и народную сказку»[5].

Помимо историй, изложенных в «Шивхей Бешт», существует еще целый ряд, так сказать, апокрифических рассказов о Беште, сохранившихся в народной памяти, многие годы передаваемых изустно, а затем разбросанных по различным книгам с рассказами о хасидских праведниках или сборникам еврейского фольклора, к которым современный рациональный читатель явно отнесется весьма критически. Хотя относиться к ним, говоря словами Мартина Бубера[6], следует как к «легендарной реальности».

«В легендах, — объяснял Бубер, — есть много событий, и на самом деле имевших место, но только увиденных с точки зрения религиозного чувства и таких, которые просто не могли произойти в реальности так, как о них рассказывают, но которые возвысившаяся в религиозном порыве душа воспринимала как реальность и поэтому отнеслась к ним именно как к реальности»[7].

В связи с этим нельзя не вспомнить и слова р. Ицхака из Несхижа: «Отец мой и учитель, благословенна память праведника, бывало, говорил: „Я не принимаю [всерьез] рассказы и байки, что рассказывают о праведниках, ибо в байках много вымысла вперемешку с ошибками. Но это — за исключением историй о Беште, да будет благословенна его память. Ибо даже если рассказанное и не происходило в действительности, Бешт был способен сделать все“».

Вне сомнения, еще одним важнейшим источником сведений о Бааль-Шем-Тове являются дошедшие до нас его письма — «Игрот а-кодеш», которые, разумеется, тоже использовались автором при написании этой книги[8].

Кроме того, существует немалый пласт хасидской литературы датируемой концом XVIII — началом XIX века, в которых различные аспекты еврейского мировоззрения рассматриваются со ссылками на высказывания или те или иные события из жизни Бешта, часть из которых повторяет уже известные, а часть носит оригинальный характер.

Известно и немало попыток написать биографию Бешта глазами убежденного сторонника хасидизма. Одной из самых интересных работ в этом смысле является книга р. Авраама Ханоха Глиценштейна[9] «Рабби Исраэль Бааль-Шем-Тов»[10].

Наконец, к личности и учению Бешта обращались в разное время многие выдающиеся еврейские писатели, философы и исследователи — Шимон (Семен) Дубнов[11], Мартин Бубер[12], Гершом Шолем[13], Шмуэль-Йосеф Агнон[14], Эли Визель[15] и др. Среди книг, написанных нашими современниками, стоит упомянуть подкупающую именно своей искренностью и поэтическим восприятием личности Бешта книгу Эзры Ховкина «Свеча на снегу»[16], ставшую одной из первых книг о Бааль-Шем-Тове на русском языке.

Но все перечисленные выше книги — в буквальном смысле слова лишь вершина айсберга, так как количество книг о Беште, вышедших на разных языках поистине огромно, особенно если считать с различными бесчисленными сборниками хасидских рассказов о праведниках.