Бабай

Именно это и потрясло Назара – странный, почти пугающий сдвиг во времени – когда он обратил внимание на даты, стоявшие в конце некоторых посланий. Те, кого он естественно воспринимал как своих ровесников, давным-давно уже превратились во взрослых людей. А кое-кто был даже старше его родителей. И в одночасье они навсегда остались бродить в этих стенах теми самыми испуганными детьми, чьи послания из года в год жили здесь своей причудливой загадочной жизнью.

Он переходил из одной «кабинки» в другую, зажигая новые светильники и оставляя включенными те, что зажигал раньше, отчего изолятор приобрел мрачновато-феерический облик: в нем так и не появилось никаких намеков на перенасыщение яркостью ламп, будто каждая «кабинка» существовала как бы по отдельности, удерживая свет внутри себя. Изолятор напоминал застывший кадр из некоего фантастического фильма о потерпевшем крушение корабле пришельцев.

2

Чтение посланий так заворожило Назара, что он перестал обращать внимание на температуру, которая начала вновь у него подниматься. Когда очередь дошла до последней, восьмой, «кабинки», его уже заметно шатало. А когда он выдвинул тумбочный ящик, из-за пляшущих в глазах темных оспинок он лишь целую минуту спустя сообразил, что то, что он пытается прочесть – посланием не являлось.

Во всяком случае, это не было обычным посланием:

Страшный бука приходил —
Тоню с Митей утащил.
Он опять придет, лохматый,
И задушит маму с папой…
На ночь свет не выключай –
Под кроватью ждет…

– Бабай… – произнес вслух Назар очевидную концовку, которая то ли намеренно, то ли по иной причине не была дописана. А затем снова перечитал странное стихотворное шестистрочие, чем-то напоминающее по ритму детскую считалочку, где последнее слово обычно громко выкрикивается. Только это было длиннее знакомых Назару четверостиший – в шесть строк.

Сперва он подумал, что это написал кто-то из взрослых, но, присмотревшись внимательнее, пришел к выводу, что, скорее всего, считалочку оставил ребенок. Буквы были старательно выведены химическим (или чем-то вроде того) карандашом – настолько, что вблизи казались не написанными, а нарисованными.

Остальных посланий в последнем ящике Назар читать не стал, просто вставил на место. Когда он это делал, его руки тряслись от усилившегося озноба.

А потом Назар вдруг понял, что в изоляторе он уже не один.

3

Похоже, кто-то прятался в туалете.

Схватившись за трубчатую спинку кровати, Назар изо всех сил вслушивался, что происходит за слегка приоткрытой, дверью туалета.

Стрелки внутренних часов указывали на половину первого ночи.

«Самое место и время…» – прошептал некто в его сознании.

«Кабинка», которую Назар обследовал последней, в своем ряду была самой ближней к входной двери изолятора и располагалась почти напротив туалетной. Однако, кроме постоянного хлюпанья в бачке унитаза, он больше ничего не уловил – ни единого подозрительного звука. Возможно, тот, кто находился в туалете, выдал себя случайно и теперь затаился.

«Но… ведь оно ХОТЕЛО, чтобы я его услышал», – с внезапной четкостью осознал Назар.

Через несколько минут он уже готов был поверить, что ему просто показалось, когда тот же посторонний звук раздался снова. Теперь не было сомнений, что это находится с наружной стороны двери изолятора. На миг Назар испытал даже облегчение, что не оказался заперт наедине с тем,что могло поджидать его в туалете. Дверь изолятора выглядела по крайней мере надежно.

Звук повторился.

Назар вздрогнул, но, тем не менее, ему достало смелости выйти из «кабинки» и, осторожно ступая, приблизиться к массивной желтовато-белой двери.

Когда он остановился, одна из паркетин скрипнула под ногой, заставив его покрыться новой порцией холодной испарины. Звук тут же повторился опять и… уже не прекращался. Казалось, кто-то снаружи елозит плечом, тяжело напирая на дверь изолятора.

– Кишки… – утробно прошипел голос по ту сторону. – Возьми мои кишкии-и…

В этот момент Назар услышал, как двумя или тремя этажами ниже тронулся лифт. Он приближался. Тот, кто находился за дверью, умолк. Однако Назар чувствовал, что говоривший продолжает оставаться на месте, и с замиранием ожидал, когда лифт поравняется с их этажом и поравняется ли или пройдет мимо. Или остановится по дороге.

Это была чертовски шумная и медленная колымага. У Назара пронеслась любопытная мысль, что увидит старик-лифтер, если они поравняются?

Ужасный лифт наконец остановился – на его этаже – заскрежетав как древнее металлическое чудовище, пробудившееся ото сна, послышался скрип раздвигаемых створок.

Но за считанные мгновения до того Назар различил топот удаляющихся от двери изолятора шагов, стихших в направлении входа в детское отделение, а затем мягко хлопнул уплотнитель.

И еще ему показалось, что уходили двое.

4