Бабье лето

Обернувшись и увидев камеру, она улыбнулась.

– Ты ведь не способен устоять перед хорошим кадром, верно? – заметила она.

– Я не способен устоять перед тобой, – признался он.

Она возвращалась к нему, а он не успевал снимать ее. Остановившись в пяти шагах от него, она посмотрела ему в глаза.

– Ты неотразим, – прошептала она. – Я не могла уйти от тебя просто так, без единого слова прощания.

Он взял ее руки, поднес к губам и поцеловал в раскрытые ладони.

– Вирджиния, если тебе не хочется, ты ничего не должна мне рассказывать. Твое прошлое не имеет никакого значения. Имеем значение только мы… здесь… сейчас… – прошептал он.

– Нет, мне нужно тебе рассказать многое… – Она отняла у него руки и отступила назад. Обнажая душу, она боялась причинить ему боль. – Это случилось давно… Я тогда была молодой и наивной во многих отношениях, особенно в отношениях с мужчинами. Роджер был единственным мужчиной, которого я знала… единственным мужчиной в моей жизни…

Она стеснялась своей откровенности, смущенная, отвернула лицо. Он погладил ее по щеке – всего один раз, – не заставляя ее поднимать голову и смотреть ему в глаза.

Но одного прикосновения хватило, чтобы Вирджиния гордо вскинула подбородок.

– Полагаю, это делает меня безнадежно старомодной, – заявила она.

– Это делает тебя безнадежно замечательной, – поправил ее Болтон.

– Не надо, – шепнула Вирджиния. Она быстро зажмурилась, чтобы не видеть, как светятся любовью его глаза. Однажды она уже наблюдала подобный любовный огонь, и решила, что он будет гореть вечно. Но вечности не существует. По крайней мере, для Вирджинии Хэйвен. Не с Роджером и уж, конечно же, не с Болтоном Греем Вульфом.

Что же на нее нашло? Зачем она обнажает перед ним свою душу? Женщины, решившиеся на случайную связь, не выдают своих тайн.

Пожав плечами, она попыталась беззаботно рассмеяться.

– В сущности, – проговорила она, – ничего особенного не произошло. Он бросил меня ради другой женщины. С мужчинами такое случается каждый Божий день.

Болтон застыл неподвижно. В угасающем свете дня она пыталась разглядеть его лицо, но оно ничего не выражало. Почему он даже не пошевелился? Почему молчит?

Она сцепила ладони и спрятала их в пышных складках юбки. Болтон продолжал молчать.

– Ладно, – сказала она. – Он не просто бросил меня ради какой-то незнакомки. Она, как и Джейн, была моей лучшей подругой. Джейн, Сандра и Вирджиния, «три мушкетера», одна за всех и все за одну. Я преподавала историю, откладывая каждый пенни, чтобы мы с Роджером могли построить дом – наш розовый замок. Он не только увел мою лучшую подругу, но заодно прихватил и все мои сбережения. Там было немного, однако это было все мое состояние. И если бы не Джейн, нам с Кэндас негде было бы приклонить голову.

– Джейн бесподобная женщина, Вирджиния, – сказал Болтон.

– Да, она красивая женщина и прекрасный человек, – с теплотой в голосе проговорила Вирджиния.

– Но мне не нужна Джейн. Мне нужна ты. – Болтон бросил взгляд вниз, на обширные угодья, принадлежащие Вирджинии. – Это впечатляющее место, но я предпочитаю декорации попроще: горы вместо теннисных кортов, леса вместо бассейнов, березовые бревна вместо кирпича и камня. – Он взял ее за руки. Она попыталась убрать их, но он держал крепко. – Мне не нужны твои деньги, Вирджиния. Даже если ты лишишься последнего пенни, я не разлюблю тебя.

Проклиная темноту, скрывавшую ее лицо, он ждал, пока смысл его слов дойдет до ее сознания. Она стояла, не шелохнувшись, – значит, все еще не доверяла ему. Что же ему предпринять, чтобы Вирджиния поверила в его любовь? Как доказать, что страсть и очарование, соединившие их, даются один раз в жизни?

– Ты слишком сильно давишь, Болтон, – всегда говорила ему мать. – Не успев подрасти, ты уже пытался контролировать все и вся. Но иногда тебе придется оставить все как есть. Иногда тебе придется позволить случиться неизбежному.

Он готов был отдать все, что у него есть, включая лошадь и собаку, за сокровенные слова, которые убедили бы Вирджинию позабыть о бдительность и разрешить ему любить ее. Он не был искушен в делах сердечных. Поэтому пришлось позволить случиться тому, что должно было случиться.

Он обнял ее и прижал к себе. Ее неподвижность свидетельствовала о том, что она лишь позволила обнять себя, и, возможно, только на мгновение.

– Ладно, Вирджиния, – шептал он, прижимаясь щекой к ее волосам. Шелковистые пряди источали тонкий аромат осеннего воздуха. – Мы не будем говорить об этом.

Она сразу почувствовала облегчение. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку.

– Пойдем домой и совершим налет на холодильник, – предложила она.

– Пойдем, – согласился он.

Взявшись за руки, они побежали к дому. Потом вместе приготовили несколько необычный пир: яичницу, салат с макаронами, пшеничные крекеры с зефиром и шоколадом, мятный чай со льдом и тосты в форме сердец. Болтон вырезывал тосты, а она руководила работой. В результате получилось восемь превосходных сердец, намазанных маслом и малиновым джемом.

– Слишком красивые, чтобы их съесть, – заметила она.