Бабье царство. Дворянки и владение имуществом в России, 1700–1861

Через три месяца, в 1731 г., Анна Иоанновна издала указ, в котором не только повторялись некоторые положения Указа о единонаследии, но и удовлетворялось требование дворянства о возврате к раздельному наследованию. Императрица подтвердила упразднение системы служилых и родовых земель (поместий и вотчин) в пользу единой категории недвижимого имущества. В то же время, идя навстречу желанию Сената, она восстановила правила наследования при отсутствии завещания, начертанные в Соборном уложении 1649 г., хотя и с некоторыми изменениями в части законов о женском наследовании. Был восстановлен раздел наследуемых земель и движимого имущества между сыновьями. Для вдов это постановление также было выгодно: отныне супруги получали в наследство одну седьмую часть недвижимости друг друга и четверть движимого имущества. Кроме того, вдовам возвращалось все то, что они принесли в приданое. Хотя седьмая часть недвижимости мужа означала уменьшение по сравнению с одной четвертью, положенной по Указу о единонаследии, но отныне, овдовев, женщина получала эту землю в вечное владение и могла по собственному усмотрению беспрепятственно завещать, закладывать и продавать свою долю наследства. В противоположность наследственным правам дочерей, в 1731 г. права вдов на наследство установились окончательно и с этого времени больше не являлись предметом споров, хотя вдовам нередко приходилось подавать в суд на своих родственников по мужу, которые не отдавали им вдовью часть[33].

Вслед за допетровскими и петровскими уложениями в указе Анны Иоанновны, отменившем единонаследие, пространно излагались наследственные права вдов, а о том, что полагалось дочерям, опять говорилось лишь в нескольких сжатых строках, без всяких пояснений, в чем состояла разница между приданым и наследством[34]. Указом 1731 г. Анна объявила, что родители должны делить имущество между детьми согласно Соборному уложению. Однако по поводу прав дочерей на наследство в указе просто говорилось, что следует «за дочерьми в приданыя давать по прежнему», т.е. так, как было принято до введения Указа о единонаследии. Далее, в законе предусматривалось, что при наличии мужского потомства дочери родителей, умерших без завещания, могли рассчитывать на половину того, что полагалось бы их матерям, — иными словами, на одну четырнадцатую часть земельных угодий и на одну восьмую прочего добра («А дочерям при братьях… против матери или мачехи вполы»); дочери же, не имеющие братьев, становились единственными наследницами^{76}. По наблюдению Ю.В. Готье, новые положения указа 1731 г., относящиеся к дворянским дочерям и вдовам, являлись компромиссом между принципами, определявшими их прежние права на поместья и на вотчины. Иначе говоря, отныне женщины могли наследовать вотчины, но их права на эти земли соответствовали законам XVII в. о наследовании поместий — условных земельных держаний за службу^{77}. Однако Готье не заметил, что указ 1731 г. внес одно решительное изменение: хотя новый закон и опирался на Соборное уложение при определении количества имущества, на которое могли претендовать женщины, в нем тем не менее заменили понятие.«прожиток» на термин, подразумевающий наделение правами, — «указная часть». Таким образом, послепетровское право не только расширило права дворянок на наследование земельной собственности, но и дало женщинам больше власти над имениями, которыми они владели[35].

Как определялось понятие «приданое»

Ученые-правоведы XIX в. не занимались исследованием женских наследственных прав в период после отмены Указа о единонаследии^{78}, исходя из того, что указом 1731 г. были окончательно утверждены права женщин на родовые земли. Эти специалисты признавали, что власть женщин над имуществом варьировалась, но в целом считали проблему женских наследственных прав решенной в 1731 г. Дошедшие же до нас документы по спорам о наследстве, слушавшимся в Вотчинной коллегии и Сенате на протяжении XVIII столетия, приводят к совершенно другому выводу. То, что контроль замужних женщин над имуществом продолжал вызывать ожесточенные судебные тяжбы между супругами, не вызывает удивления. Зато поражает множество исков по поводу наследственных прав дочерей и их потомства. Законодатели, не потрудившиеся в 1731 г. оговорить, отстраняются ли от дальнейшего наследования дочери, получившие приданое, невольно дали замужним женщинам шанс требовать через суд увеличения выделенной им доли семейной собственности, и последние в полной мере использовали этот шанс. Мало того, указ 1731 г. еще и усугубил эту неясность, так как в нем ничего не говорилось об обязанности родителей обеспечивать дочерей приданым[36].