Бабье царство. Русский парадокс

Он успел отправить победные письма, когда возникло очень странное обстоятельство. С тех пор, как они вернулись, ему никак не удавалось увидеть Императрицу наедине. То она играла в карты, то примеряла новые туалеты, то выдавала замуж племянницу. Бедный француз долго не мог получить обычную аудиенцию!

Он понял не сразу: с ним ходила на богомолье пылкая красотка Лизанька, думавшая о развлечениях, а домой вернулась Императрица всея Руси, думающая о Государстве. И иностранными делами в этом Государстве управлял канцлер Бестужев, которому она доверяла!

Маркизу пришлось уехать ни с чем… Как написал Фридриху все тот же Мардефельд, Императрица постаралась утешить беднягу. Его заслуги были оценены – он получил табакерку с ее портретом, осыпанную бриллиантами, и даже русский орден за галантные заслуги. В карете его ждал еще один утешительный дар – восемьдесят бутылок венгерского вина в длинную дорогу…

Падение простодушного маркиза

Но в Париже ему стало казаться, что он все-таки поспешил уехать. Из дипломатической почты и писем Лестока француз узнал, что ничего нового в галантной ситуации в России не произошло – все тот же Разумовский исполнял обязанности «Ночного Императора». И все так же Императрица явно скучала с ним… К тому же маркиз понял одно немаловажное обстоятельство: оказалось, он влюбился в августейшую красавицу. Дичь подстрелила охотника! Как бывает с мужчинами, он понял это весьма запоздало. И решился вернуться…

С самого начала возвращение Шетарди не сулило ничего хорошего. Статус маркиза был не очень понятен действующему французскому послу д’Аллиону. Оба дипломата, выкрикивая «А ты кто такой?!», даже подрались, и следы темпераментной ссоры остались на лице маркиза.

Но главное – Шетарди не мог узнать Елизаветы. За эти два года Императрица совершенно переменилась. И приехавший француз, все время намекавший на свое участие в ее героическом перевороте и на некие иные свои заслуги, был ей попросту неприятен. Бестужев понял: его час настал! Он знал, что Шетарди в ярости! Маркиз оказался в самом глупом положении. Бестужев не сомневался: взбешенный француз наверняка изливает свою ярость в письмах, которые, как установили агенты Бестужева, отсылает в Париж почти ежедневно. В письмах нервный француз наверняка не стесняется в выражениях – они ведь написаны шифром.

Мы умели взломать любой шифр

Но у Бестужева были великолепные дешифровщики…

Деятельностью русского «Черного Кабинета» руководил Федор (Фридрих) Аш, один из бесчисленных немцев на русской службе. Налаживать перлюстрацию почты иностранных дипломатов Аш начинал уже при Петре.

С тех пор все наши дамы, сидевшие на троне, пользовались его талантом. Причем Аш не только вскрывал письма иностранных послов и всех, кто интересовал правительство. Изучив и скопировав послание, он умел придать вскрытому письму невинный вид. Вновь запечатав, Аш прошивал конверт той же ниткой и скреплял такой же… но поддельной печатью.

При Елизавете всю деятельность Аша курировал сам канцлер Бестужев, которому было поручено «заведывание почтами во всем Государстве». Остались многочисленные донесения Аша Бестужеву о его подвигах.

Прусский посол Мардефельд в бешенстве писал: «Все выходящие из здешней империи письма продолжают вскрывать. Надеюсь, что те, которые в моих письмах нюхают, со временем сами носом в грязь попадут… Я не драчлив и не задорлив, но со временем, удостоверившись, кто этим промышляет, проколю каналью шпагой».

Шетарди был уверен, что сложный шифр французского посольства не по зубам Бестужеву. Но Аш привлек к дешифровке науку. Членом Петербургской Академии наук был знаменитый математик немец Христиан Гольдбах, за щедрое вознаграждение способный взломать любой шифр. И он взломал французский…

Прочтя письма Шетарди, Бестужев пришел в восторг. Остроумец француз с беспощадной язвительностью писал о ленивой Императрице – «простолюдинке, рожденной безродной матерью, управляемой глупцами-министрами, которых так легко подкупить». Как нужны были Бестужеву эти письма! Ведь в это время вице-канцлер Воронцов и, конечно, Лесток пытались склонить Елизавету к союзу с французским двором и покончить с влиянием и политикой Бестужева. Теперь их карта была бита. Канцлер немедля отнес письма маркиза Императрице…

Она прочла. Удар был силен! Взбешенная Елизавета, истинная дочь Петра, захотела тотчас арестовать проклятого француза. С большим трудом Бестужев уговорил ее не делать этого. Она велела в двадцать четыре часа выгнать из страны неблагодарного негодяя.

«Это лучшее, что с вами могло теперь случиться»

В тот вечер Шетарди давал ужин. На нем присутствовали его друг, прусский посол Мардефельд, конечно, Лесток и несколько русских вельмож. Оттого в ту ночь маркиз заснул поздно. Однако был разбужен на рассвете…