Бабье царство. Русский парадокс

На наш взгляд, автором был, конечно, Вильбоа. Только он со слов своей тещи – хозяйки молодой Екатерины мог так описать ее загадочное прошлое: юность, первый брак… И, конечно же, Вильбоа в этих воспоминаниях боготворит Петра. «Царь необыкновен как в своих добродетелях, так и в своих недостатках», – пишет француз. Но он не хочет скрыть правду, он решает описать реального человека, которого наблюдал так близко. Восхищаясь трудолюбием Царя, он описывает другого Петра, который необуздан в своих страстях: в его теле – легион демонов сладострастия, заставлявших не различать пол. Описывает он и участие Петра в гибели сына. Только Вильбоа, который был одним из самых доверенных членов петровской «кумпании» – узкого круга друзей-собутыльников Всепьянейшего Всешутейшего Собора, мог так описать этот Собор. «Не было такой непристойности, которая не совершалась бы в этой ассамблее», – почти восхищенно восклицает француз. Сам Вильбоа был достойным собутыльником великого Императора. Он лихо пил – почти все его сохранившиеся письма к сестре упоминают о попойках. Только ближайшему собутыльнику и преданнейшему человеку Петр мог простить, когда Вильбоа спьяну весьма вольно поступил с Мартой-Екатериной.

«Если когда-нибудь мои воспоминания явятся перед публикой, читатель не должен забывать, что они были произведением солдата, более способного владеть мечом, чем пером… Беспристрастие и истина – вот капитальное их достоинство», – писал Вильбоа. Что ж, он имел право так написать…

Лукавый Вольтер опубликовал Мемуары в пятитомном издании документов о Петре. Но в его собственном сочинении, щедро оплаченном панегирике Петру, им не было места.

После смерти Вольтера его библиотека, включая названные пять томов рукописных материалов, была куплена Екатериной II. Мемуары Вильбоа благополучно вернулись в Россию. О чем не знал Бенкендорф, когда платил за копию записок из Парижской Королевской библиотеки.

Благодаря историку профессору Леониду Алексеевичу Никифовору, считавшему весьма достоверным авторством Вильбоа, записки были опубликованы в 1991 году в журнале «Вопросы истории».

Они состоят из введения, где говорится об авторе, и пяти частей, в которых повествуется о смерти Петра I, Всешутейшем Всепьянейшем Соборе, о Стрелецком бунте и царской расправе, о жизни несчастной Евдокии – первой жены царя – и об Александре Меншикове…

Но главное – они повествуют о служанке Марте и ее фантастической судьбе.

Золушка и пастырь добрый

Вильбоа (как и общепринятая версия) утверждает: ее звали Марта Скавронская, родилась она в Дерпте, скорее всего, в 1686 году, крестили ее в том же году в католическом костеле. К этой религии принадлежали ее отец и мать, бежавшие из Польши. Они, видимо, были крепостными, то есть рабами, и бежали в свободу – в Дерпт, маленький городок в Ливонии. Здесь нужда заставила их поступить в услужение, чтобы зарабатывать на жизнь. Они жили поденной работой, но чума, охватившая Ливонию, заставила бежать из Дерпта. Они переселились в окрестности Мариенбурга, где эпидемия их настигла – они умерли от чумы! После них в Мариенбурге остались малолетние дети – братья и сестры. Сирот приютили добрые люди. Марту взял на попечение местный священник. Но чума шла по пятам за несчастной Мартой, и уже вскоре священник и его семья умерли. Несчастная крохотная девочка осталась одна в опустевшем доме.

В это время Его Высокопреосвященство господин Глюк, архипастырь этой провинции, узнал о бедствии, которое постигло Мариенбург. Глюк был выдающимся религиозным деятелем – переводчиком Библии на латышский (впоследствии и на русский) язык. Как и положено истинному пастырю, Глюк тотчас отправился в Мариенбург, чтобы оказать помощь и духовное утешение пастве, оставшейся без пастыря… Начал он свою поездку с дома покойного священника, где и нашел голодную малышку. Она оказалась умна. Увидев его, она побежала навстречу, крича: «Отец! Отец!» Пастор не смог устоять. Девочка попросила есть, а наевшись, крепко вцепилась в его платье и уже не отпускала. Пастор Глюк был очень тронут…Он попытался выяснить, чей это ребенок, навел справки в округе, спрашивал всех, не знает ли кто ее родителей. Но никто ничего определенного о ней не сказал. И пастор взял на себя заботу о ребенке. Она была с ним в течение всей его поездки.

Наконец они вернулись в Ригу, в резиденцию пастора Глюка. Жена с изумлением смотрела на девочку, с которой приехал муж. Узнав о ее несчастьях, Христина (так звали пастырскую жену) приняла ее в дом. Она воспитала ее вместе со своими детьми. Пастор с семьей переехал в Мариенбург, оставшийся после смерти священника без религиозного наставления.