Бабель (ЛП)

Две вещи были ясны. Во-первых, не было никаких сомнений в том, что это за документы. Письмо преподобного Гютцлаффа четырехмесячной давности содержало подробную схему главных доков Кантона. На другой стороне был список всех известных кораблей китайского флота. Это были не гипотезы о китайской политике Британии. Это были военные планы. Эти письма включали подробные отчеты о береговой обороне цинского правительства, отчеты с подробным описанием количества джонок, защищающих военно-морские станции, количества и расположения фортов на близлежащих островах, и даже точное количество войск, размещенных на каждом из них.

Во-вторых, голос профессора Ловелла стал одним из самых «ястребиных» среди его собеседников. Поначалу у Робина зародилась глупая, беспочвенная надежда, что, возможно, эта война не была идеей профессора Ловелла, и что, возможно, он призывал их остановиться. Но профессор Лавелл весьма резко высказывался не только о многочисленных преимуществах такой войны (включая огромные лингвистические ресурсы, которые окажутся в его распоряжении), но и о легкости, с которой «китайцы, вялые и ленивые, с армией, не имеющей ни йоты храбрости или дисциплины, могут быть побеждены». Его отец был не просто ученым, оказавшимся втянутым в торговые войны. Он помогал их разрабатывать. Одно неотправленное послание, написанное аккуратной, крошечной рукой профессора Ловелла и адресованное лорду Пальмерстону, гласило:

Китайский флот состоит из устаревших джонок, чьи пушки слишком малы для эффективного прицеливания. У китайцев есть только один корабль, способный противостоять нашему флоту, — купленный у американцев торговый корабль «Кембридж», но у них нет моряков, способных управлять им. Наши агенты сообщают, что он простаивает в бухте. Мы быстро справимся с ним с помощью «Немезиды».

Сердце Робина билось очень быстро. Его охватило внезапное желание узнать все, что только возможно, определить все масштабы этого заговора. Он лихорадочно прочел всю пачку; когда письма закончились, он достал из левого ящика другую стопку корреспонденции. В ней обнаружилось много того же самого. Целесообразность войны никогда не была вопросом, только ее сроки и трудности убеждения парламента в необходимости действий. Но некоторые из этих писем датировались еще 1837 годом. Откуда Джардин, Мэтисон и Ловелл могли знать, что переговоры в Кантоне перерастут в военные действия более двух лет назад?

Но это было очевидно. Они знали, потому что таково было их намерение с самого начала. Они хотели военных действий, потому что им нужно было серебро, и без чудесных изменений в сознании императора Цин единственным способом получить его было направить оружие на Китай. Они планировали войну еще до отплытия. Они никогда не собирались вести добросовестные переговоры с комиссаром Линем. Эти переговоры были лишь предлогом для военных действий. Эти люди финансировали поездку профессора Ловелла в Кантон в качестве последней экспедиции перед внесением законопроекта в парламент. Эти люди рассчитывали на то, что профессор Лавелл поможет им выиграть короткую, жестокую, эффективную войну.

Что произойдет, когда они узнают, что профессор Лавелл больше не вернется?

«Что это?»

Робин поднял голову. Рами стоял в дверях, зевая.

«У тебя остался час до твоей очереди», — сказал Робин.

«Не мог заснуть. И вообще, эти дежурства — ерунда, никто за нами сегодня не придет». Рами присоединился к Робину за столом профессора Ловелла. «Копаемся, да?»

Смотри. Робин постучал по буквам. «Прочитай это.»

Рами взял одно письмо с самого верха стопки, пролистал его, а затем сел напротив Робина, чтобы внимательнее рассмотреть остальные. «Боже правый».

«Это военные планы», — сказал Робин. Все в этом замешаны, все, кого мы встретили в Кантоне — смотрите, вот письма преподобных Моррисона и Гютцлафа — они использовали свое прикрытие миссионеров, чтобы шпионить за цинскими военными. Гютцлафф даже подкупал информаторов, чтобы те сообщали ему подробности о дислокации китайских войск, о том, какие влиятельные китайские торговцы настроены против британцев, и даже о том, на какие ломбарды стоит совершить налет».

«Гютцлафф?» Рами фыркнул. Правда? Я не знал, что этот немец способен на такое».

Есть также памфлеты, призванные подстегнуть общественную поддержку войны — смотри, здесь Мэтисон называет китайцев «народом, отличающимся удивительной степенью имбецильности, скупости, тщеславия и упрямства». А здесь некто Годдард пишет, что развертывание военных кораблей будет «спокойным и разумным визитом». Представьте себе. Спокойный и благоразумный визит. Какой способ описать насильственное вторжение».

«Невероятно». Глаза Рами блуждали вверх и вниз по документам, которые он пролистывал с нарастающей скоростью. «Заставляет задуматься, зачем они вообще нас послали».