Бабель (ЛП)

Конечно, нет, чуть было не сказал Робин, но тут мужчина подошел ближе, и слова замерли у него на языке. У него были те же черты лица, что и на фризе в часовне Университетского колледжа: тот же прямой аристократический нос и умные, глубоко посаженные глаза. Робин видел это лицо всего один раз, более трех лет назад, в столовой профессора Ловелла. Он никогда его не забудет.

«Вы — Стерлинг». Блестящий, знаменитый Стерлинг Джонс, племянник сэра Уильяма Джонса, величайшего переводчика эпохи. Его появление здесь было настолько неожиданным, что на мгновение Робин смог только моргнуть. «Почему...»

«Почему я здесь?» Стерлинг рассмеялся. Даже его смех был изящным. «Я не мог пропустить это. Не после того, как они сказали мне, что поймали младшего брата Гриффина Ловелла».

Стерлинг притащил в комнату два стула и сел напротив Робина, скрестив ноги в коленях. Он одернул пиджак, чтобы поправить его, затем наклонил голову к Робину. «Боже мой. Вы действительно стали похожи. Хотя ты немного проще на вид. Гриффин только усмехался и охал. Как мокрая собака». Он положил руки на колени и наклонился вперед. Так ты убил своего отца, да? Ты не похож на убийцу».

А ты не похож на окружного полицейского, — сказал Робин.

Но даже когда он это сказал, последняя ложная двоичность, которую он создал в своей голове — между учеными и клинками империи — отпала. Он вспомнил слова Гриффина. Он вспомнил письма своего отца. Работорговцы и солдаты. Готовые убийцы, все они.

«Ты так похож на своего брата». Стерлинг покачал головой. Как там в Китае говорят? Барсуки из одного кургана или шакалы из одного племени? Наглые, дерзкие и такие невыносимо самоуверенные». Он сложил руки на груди и откинулся назад, оценивая его. Помоги мне понять. Я никогда не мог понять это с Гриффином. Просто — почему? У тебя есть все, чего ты только можешь пожелать. Тебе не придется работать ни дня в своей жизни — во всяком случае, не работать по-настоящему; это не считается, когда речь идет о стипендии. Ты купаешься в богатстве».

«Мои соотечественники — нет,» сказал Робин.

«Но ты не твой соотечественник!» воскликнул Стерлинг. «Ты — исключение. Ты счастливчик, возвышенный. Или ты действительно находишь больше общего с этими бедными дураками в Кантоне, чем с твоими соотечественниками из Оксфорда?

«Нахожу», — сказал Робин. Твоя страна каждый день напоминает мне об этом».

«Так вот в чем проблема? Некоторые белые британцы были не очень добры к тебе?

Робин не видел смысла спорить дальше. Глупо было вообще подыгрывать ему. Стерлинг Джонс был таким же, как и Летти, только без поверхностного сочувствия, вызванного мнимой дружбой. Они оба считали, что речь идет об отдельных судьбах, а не о систематическом угнетении, и ни один из них не мог видеть дальше людей, которые выглядели и говорили точно так же, как они.

«О, не говори мне.» Стерлинг вздохнул. Ты сформировал полунадуманную идею, что империя — это как-то плохо, не так ли?

Ты знаешь, что они поступают неправильно, — устало сказал Робин. Хватит эвфемизмов; он просто не мог, не хотел поверить, что такие умные люди, как Стерлинг Джонс, профессор Ловелл и мистер Бейлис, действительно верят, что их жалкие оправдания были чем-то иным. Только такие люди, как они, могли оправдывать эксплуатацию других народов и стран умной риторикой, словесными поношениями и запутанными философскими рассуждениями. Только такие люди, как они, думали, что это все еще является предметом дискуссии. «Ты знаешь.»

«Предположим, у вас есть свой путь, — сказал Стерлинг, ничего не уступая. Предположим, мы не вступаем в войну, и Кантон сохраняет все свое серебро. Как ты думаешь, что они с ним делают?

«Возможно, — сказал Робин, — они потратят его».

Стерлинг насмехался. «Этот мир принадлежит тем, кто его постигает. Мы с тобой оба знаем это, именно так мы попали в Бабель. А на твоей родине правят ленивые, ленивые аристократы, которых пугает само упоминание о железной дороге».

«Одна общая черта.»

«Очень смешно, Робин Свифт. Ты считаешь, что Англия должна быть наказана за то, что осмелилась использовать природные дары, данные нам Богом? Мы должны оставить Восток в руках продажных приниженных людей, которые растратят свои богатства на шелка и наложниц? Стерлинг наклонился вперед. Его голубые глаза сверкали. Или мы поведем за собой? Британия устремляется в огромное, сияющее будущее. Ты можешь стать частью этого будущего. Зачем все это бросать?

Робин ничего не ответил. В этом не было смысла; это был не добросовестный диалог. Стерлинг не хотел ничего, кроме обращения.

Стерлинг вскинул руки вверх. «Что в этом такого сложного для понимания, Свифт? Зачем бороться с течением? К чему этот абсурдный порыв укусить руку, которая тебя кормит?

«Университет не владеет мной».

«Ба. Университет дал тебе все».