Бабий дом

Тишина настала в квартире. Дом с четырьмя обитающими в нем женщинами – юной девушкой, для которой жизнь была еще сплошной туманной неизвестностью, тридцатилетней ее сестрой, которая отчетливо различала свой путь и разве что неожиданный поворот сулил ей что-то совершенно неведомое, их матерью, не осознавшей еще, что все развилки на ее дороге кончились, что дорога уже привела ее к тому конечному пункту, к которому она стремилась, и старухой, изжившей свой век, выбредшей на обочину и поджидающей своего последнего часа – дом этот погружался в сон.

И вдруг со страшным грохотом полыхнуло, раздался дикий Анин крик; Лида, вскочив с раскладушки и дернув шнур выключателя, увидела, что Аня, держа почему-то в руках одеяло, стоит на диване и губы у нее трясутся.

Из бабушкиной комнаты, с насмерть перепуганными глазами, вылетела Нина Елизаровна.

– Что такое?! Что случилось?! – закричала она истошно.

– Я одеяло… – продолжая все так же стоять на диване, дрожащим голосом заговорила Аня, – оно сбилось в пододеяльнике… я подняла его ногой, чтобы встряхнуть… и тут это… я подумала, война… атомная бомба взорвалась…

Во время этой ее сбивчивой речи Лида глянула на ружье, по-необычному небрежно-косо висевшее на медвежьей голове, глянула туда, куда смотрели стволы, забралась к Ане на диван, сняла ружье и понюхала замок.

– А оно, оказывается, и в самом деле было заряжено. Ты ведь взводила курки? – посмотрела она на Аню.

– Я его только попугать хотела… я не думала! – в Анином голосе сейчас прозвучал уже не испуг, а ужас.

– Вот тебе и на, – проговорила Нина Елизаровна растерянно. Происшедшее объяснилось, страшного ничего не произошло, и сердце ее тут же встало на место.

Лида, по-прежнему держа ружье перед собою, вдруг начала смеяться.

– Заряжено… оказывается… оказывается… Нажала бы… и все, нет его… надо же!.. – говорила она сквозь странный этот свой смех и все смеялась, не могла остановиться, и на смех уже это не походило, скорее на рыдания.

Нина Елизаровна подошла к дивану, забрала у нее ружье и отдала его Ане, выпустившей наконец из рук одеяло.

– Перестань! – дотянулась Нина Елизаровна до Лидиных плеч и сильно встряхнула ее. – Перестань! Что ты мелешь?! – Она еще и еще раз тряхнула ее. – Как оно могло быть заряжено, с какой стати?

Аня понюхала стволы – пахнут ли порохом, понюхала, как Лида, замок и повесила ружье обратно на медвежью голову.

– Курки спущены, – сказала она. – А я их взводила, точно помню.

– Точно, точно… – Лида перевела дыхание. Раздиравший ей грудь смех, может быть, не без помощи Нины Елизаровны оставил ее, она успокаивалась. – Вон, поглядите на обои… в углу под потолком.

Нина Елизаровна с Аней посмотрели под потолок – отставшие от стены и завернувшиеся вниз обои там были изодраны дробью в клочья.

Лида спустилась с дивана на пол, прошлепала босыми ногами к раскладушке, чтобы надеть тапочки, начала надевать, повернувшись для этого лицом в другую сторону, подняла голову – и так нога у нее и осталась всунутой в тапку лишь наполовину: в открытых дверях соседней комнаты, держась за косяк, стояла бабушка.

Остолбенение и немота напали на Лиду.

Но так длилось лишь какое-то мгновение – она бросилась к бабушке, и из нее вырвалось:

– Бабушка! Встала! Сама!

Лидин крик поверг Нину Елизаровну и Аню в такое же остолбенение. И так же, как Лида, они бросились затем к дверям соседней комнаты.

– Мама! Как ты смогла?! – голосом, в котором была готовность поверить в чудо, воскликнула Нина Елизаровна.

– Ну, дает бабушка! – в обычной своей манере проговорила Аня.

По старому, испитому временем, морщинистому лицу бабушки бродила неотчетливая блаженная улыбка.

– А вот, – сказала она слабо, по-прежнему продолжая держаться за косяк, – тут у вас грохнуло… я потянулась, потянулась… смотрю, встаю…

– Так ведь ты говоришь?! – потрясенно, будто не веря своим ушам, перебила ее Лида.

– Говорю? Разве? – удивилась бабушка. – А я и не заметила.

Дочь и внучки – все трое – смеялись так безудержно, так счастливо, так дружно, что и она следом за ними тоже немного посмеялась над собой.

– Ну-ка, – сказала она, отрываясь от косяка и делая шаг вперед.

Лида с Ниной Елизаровной подхватили ее под руки и, послушно следуя за нею, куда она вела, пошли рядом. Бабушка дошаркала до одного из кресел возле журнального стола и медленно опустилась в него.

– Тяжело…

– Бабушка! Пошла! Просто чудо какое-то! – с радостным восторгом произнесла Лида.

– Господи, счастье какое! – У Нины Елизаровны в голосе дрожали слезы.

– Теперь и умереть можно, – как отвечая им, все с тою же счастливо-блаженной улыбкой на лице сказала бабушка.

– Что?! – в один голос, пораженно воскликнули Нина Елизаровна с Лидой.

– Ну, бабушка! – хмыкнула Аня.

Бабушка, со своей счастливо-блаженной улыбкой на лице, оглядела по очереди всех троих.

– А когда же еще? Самая бы пора. В счастье легко отходить. Будто напрямки босиком в рай пойдешь…