Да нет, не слабо. Как там, в «Летучем корабле» топор с пилой летали и корабль строили? Таких волшебных инструментов, пожалуй, в авоське у Ерёмы нет. Простые инструменты я заколдовать побоюсь. Вдруг, что не так! Я мысленно представил, как мы бегаем от заколдованных топора и пилы, которые гоняются за нами, и в стороны разлетаются… сами знаете, что! Зато я могу сделать труд радостным. Музыка! Да! Именно она прекрасно поднимает людям настроение, солдатам — боевой дух, а работягам придает сил. Попробуем! Но какой она должна быть? Классической? Джазовой? Попсой? Может добавить искр или дыма?
Ерёма достал инструменты из авоськи, любители гольфа под песню группы «Любэ» — «Дуся — Агрегат» стали превращать деревья в бревна, подпевая Расторгуеву:
Филимон оттаскивал брёвна к реке, а я дирижировал. Работа кипела, любо дорого смотреть.
Когда мост был готов, испытывать его я решил сам. Было бы неправильно просить сделать это кого-то другого. Когда я дошел до середины моста и вгляделся вдаль, туда — откуда текла река, то увидел что — то вроде плота. Ветер донес плач. Плач?
— Ребята, бегом сюда! Держите меня за ноги, — закричал я и плюхнулся на живот.
Плот приближался, и уже было видно, что на нем сидит ребенок. Я опустил руки вниз и подхватил плачущий комочек. Когда Вован с Димоном подняли меня и малыша, мы все вместе попытались успокоить его. Или её? Похоже все-таки её. На вид девочке было года четыре. Белокурые локоны, розовое платье, вышитое серебром, медальон с изображением солнца.
Ерёма достал из своих закромов леденец на палочке. Я такие в детстве тоже любил. И через пять минут девочка уже охотно отвечала на вопросы.
Мы выяснили, что зовут ее Виктория и, что какой-то плохой дядя похитил её из дома, но ей у него не понравилось и она пошла, погулять, увидела лодочку и захотела покататься, села в лодочку, но лодочка отвязалась и поплыла. Сначала ей всё нравилось, но потом река её напугала, и она заплакала, а потом её нашли мы.
— Бедная девочка, — сказала Стелла.
— Это просто кинднепинг какой-то, — выдали мои юридически подкованные братки.
— Между прочим, эта бедная девочка умудрилась сбежать от своего похитителя. Хотел бы я знать, как! — сказал я, и, обращаясь к ней, — Скажи детка, а как зовут твоих родителей?
— Папа и мама! — довольно ответила она.
— А ещё, как?
— Птичка и рыбка.
— Гм…, ну это не совсем то, что нужно, — смутился я, — а, что-нибудь ещё?
Девочка подняла глазки к небу, задумалась на секунду и сказала: — Ваше Величество!
После испытанного шока первым пришел в себя Филимон, видимо потому, что в животном мире силу олицетворяют не титулы.
— Может быть, кто-нибудь уже покормит ребенка. Сами, небось, сыты! — сказал он.
Засуетились сразу все, наверно, что бы скрыть смущение. Когда Виктория была накормлена и уложена спать, мы устроили очередное совещание.
— Мы влипли? — спросил Димон, оглядывая нас всех.
— Чой — то? — не понял Вован.
— А вдруг её венценосные родители скоры на расправу и не будут устраивать долгого расследования? — спросил Димон. — А как устроено их судопроизводство вы знаете? А, вдруг, среди присяжных одни родственники королевской семьи.
— Да. Эта девочка-принцесса Виктория, но не бойтесь! Его Величество, хоть и суров, но справедлив, — при этих словах Стеллы, ноги Димона предательски дрогнули, — Бедняжка, как она здесь оказалась? — Стелла с умилением и одновременно с тревогой смотрела на спящую девочку.
Последующую дискуссию хотелось бы отобразить в виде протокола собрания. Итак!
Повестка дня:
— Похищение ребенка.
— Причины, побудившие похитителя.
— Личность похитителя.
— Способы его наказания.
Слушали:
— Разбор дела по вопросу кинднепинга.
Присутствовали:
Василий — потомственная ведьма, Стелла — колдунья практикантка, Ерема — домовой, Димон с Вованом — любители гольфа и Филимон — говорящий бык.
Прения:
Василий.
— Это, каким же уродом надо быть, что бы похитить ребенка? Да ещё и принцессу. Детей не похищают просто так. Я думаю, он будет шантажировать её родителей, то есть короля и королеву, если уже не начал это делать.
Ерема.
— Может это король соседнего государства? В принципе, это может быть кто угодно. Шайка разбойников в надежде освободить своих товарищей из тюрем, сумасшедший булочник, которого незаконно уволили с работы, в надежде, что монаршее величество вернёт ему его работу, или, наконец, колдун, который бредит о мировом господстве, решивший начать с местного короля.
Василий.
— Не знал, что у бабушки был телевизор? Или Ерема часто ходил в гости к Лафане?