Бабло пожаловать! Или крик на суку

От таких выражений Рамсес занервничал еще больше. Продолжая сидеть верхом на нем, он отложил пистолет и снял с киллера ремень. Заломив ему за спину обе руки, Рамсес туго их связал.

Когда он перевернул парня с живота на спину, то усадил того к стене, сам сел к стене напротив и навел на него пистолет.

— Постой, — усомнился Рамсес, разглядывая лицо парня при тусклом освещении в коридоре, которое было благодаря двум окнам, расположенным на равном удалении от них в вытянутом помещении, — это не ты ли с друзьями приходил к Юле? Вчера.

Из-за решетки на окне в мелкую сеточку и света со стороны улицы, Рамсесу тяжело было разобрать физиономии тех, кто смотрел в окно Юлиной комнаты — их почти невозможно было разглядеть. Лица воспринимались темными пятнами. Но парень, сейчас сидевший напротив, сильно походил, уткнувшись вчера носом и ртом в железные прутья, на «смотрящего» по кличке «Пырь».

— К этой, к олигофренихе?

— Сам ты — козел тупорого-олигофренистый! — разозлился Рамсес и от злобы палец скользнул на курок. Почувствовав спусковой крючок, он произвольно нажал на него. Тут же раздался приглушенный хлопок, а пуля угодила в потолок. Звук выстрела напомнил Рамсесу то, как он, еще ребенком, с друзьями, на каникулах в деревне делал самодельный заряд из спичек в жестяных банках. Затем они поджигали мини бомбочку и бросали в колодец, ожидая хлопок от взрыва. Оба звучания оказались идентичны. — Если ты, сосущий губошлеп, не станешь вести себя адекватно ситуации, которая тут складывается вокруг тебя, то в следующий раз я перетащу твое тело на свое место, а дальше ты все уже слышал — в висок и пистолет в руку. Пусть полиция подумает, что ты перед самоубийством выстрелил. Как контрольный, допустим, чтобы убедиться в наличии патронов.

«Наркоман» разродился смехом, что поначалу привело Рамсеса в замешательство.

— О, юнец, мне сдается, ты под кайфом? — спросил Рамсес и пригляделся к нему внимательней. Он определенно узнал это молодое, скуластое с впавшими глазами, как у наркомана, лицо, которое впервые встретил в лесу тем злосчастным утром, а после спокойная жизнь Рамсеса стала стремительно меняться с каждым днем.

— А че, — сказал Пырь, смеясь, — заметно?

Рамсес промолчал, наблюдая за ним.

Настроение связанного Пыря за пару минут успело поменяться кардинальным образом: закончив смеяться, он принялся плакать, а, успокоившись через минуту, выпучил глаза на дуло пистолета, потому что Рамсес, не произнеся ни слова, прицелился в него, зажмурив один глаз.

В тишине раздался еще раз хлесткий приглушенный хлопок, а пуля теперь влепилась в стену напротив и с боку от сидевшего на полу Пыря.

Тот не шуточно испугался и пригнулся, рассуждая вслух:

— Ты говорил, мы пересядем и будет самоубийство.

— Заткнись и продолжай только соображать. А, если будешь отвечать на вопросы, я перестану нажимать на крючок и не буду испытывать общие нервы вокруг одного слова «убийство»!

— Идет! Задавай, — ободрившись, согласился Пырь.

Он стал вести себя покладисто, с готовностью смотрел на Рамсеса и с умным выражением на лице просто ждал вопроса, как если бы до этого они вели предметный разговор.

— Вопрос был задан, но ты не ответил.

— Да, — четко отвечал Пырь, — вчера я сюда приходил с друзьями. Мы думали, что эта…девушка торчит у себя в комнате.

— Отец Велорет просил же тебя забыть о Юле.

— Отец Велорет, в миру — Валерик, говорил со мной, но, да, я снова пришел и опять же не один.

Рамсес покачал головой, глядя на умняк, скорченный на лице собеседника напротив, и весь тот цирк, который разыгрывал Пырь. Молча, он поднялся и подошел к нему. Со всей силы кулаком Рамсес врезал ему по скуле и так, что почувствовал сильную боль в руке, а Пырь застонал. После всего, спокойным шагом он вернулся и сел на прежнее место — напротив.

У Пыря была разбита губа, а рана кровоточила.

— Сука, жаль, я тогда, в лесу, не убил тебя, — ответил Пырь, адекватным нормальным голосом, сплюнув на пол кровью.

У Рамсеса пробежал мороз по спине, но он не подал вида; нервничая и продолжая сидеть напротив, даже заговорил спокойней, нежели до этого:

— Так это ты стрелял в меня, когда я сидел на скамейке в лесу?

— Пошел ты! Ты такой же дебил, как тот урод, раз даже со спины вы похожи.

Только сейчас Рамсес задумался над тем, что они с Дэвисом почти одинакового роста и размеров в плечах. И прически издали были немного схожи — короткая стрижка, цвет волос…

Этого Рамсес никак не мог ожидать от себя, но он отчетливо вспомнил тот сон, в котором он был, одновременно, и в роли стороннего наблюдателя и сам же находился бок обок с парнем, у которого был синдром Дауна. Тогда, во сне, они сидели на крыше здания, а Рамсес понимал, что со спины они поразительно похожи друг на друга и вскоре кого-то одного из них должна была забрать с собой Смерть.

Продолжая беседу, Рамсес невозмутимо спросил:

— Так ты в лесу, кого хотел убить, меня или Дэвиса?

— С какого перепугу я тебе буду сейчас все рассказывать?

— Чтобы я не размножил тебе голову.

— Не сможешь.

— Это почему?

— Посадят.

— Ошибаешься. Не посадят.

— Это почему же?