Бабло пожаловать! Или крик на суку

— Значит, и я — не Божий Ангел? Только лицемер способен выжить в среде лицемеров. Иначе его выкинут из списка общения. Или ты этого не заметил? Или ты старательно делаешь вид, думая о возвышенном? А еще ты обратил свое внимание, что выбора-то давно никакого нет? О, нет, извини, он есть. Человек сам может выбрать только группу ханжей, и примкнуть к ним, а далее все! Выбор окончен, ты становишься частью того фарисейства, который давно уже общепринят участниками общения. И поехали, жить в угоду тому или иному… Богдан, чтобы мне стать успешным — я ничем не отличался от таких же, как ты.

— Ух! — съерничал Богдан, ухмыльнувшись.

— Богдан, — обратился Рамсес все также спокойно, — чтобы стать успешным, необходимо быть подлецом. Тот, кто менее подлый, он добивается малого и никогда не станет тем, кого, действительно, считают успешным. А вот тот, кто по-настоящему может превратиться, идя к цели, в подлеца, того и нарекут самым успешным, без зазрения совести. Хотя, ближайшее окружение прекрасно будет знать, как, благодаря чему, он этого достиг.

— Надо же, какие мы стали преосвященные. Так-то уж все те, кто успешен, способны быть подлецами?

— А ты вспомни всех тех, кто продвинулся в финансовом благополучии или выше по должности…И с чем это было сопряжено?

Богдан хотел сказать, но промолчал, лишь посмотрел на Рамсеса, а дышать начал через рот.

— Можешь не отвечать. По-крайней мере, среди тех, кого мы с тобой знаем — о них, ну, Богдан, правда, не стоит говорить. Да и по отношению к тем, с кем мы не знакомы, но они успешны — вообразить иное сложно. И уж отдельно мы умолчим о твоем отце, который и пост высокий занимает и я от тебя о нем наслышан (когда ты хорошо выпивал), каким путем ему все досталось. Это, если упоминать без подмен понятий. Хотя, было бы о ком поговорить? Какой нормальный человек может участвовать в авантюре под названием «Бойня и план закрытого правительства»?

— Отца не тронь, за себя вспомни.

— А я и вспомнил, поэтому я не еду с тобой. К тому же я не ебу подруг друзей.

Богдан не повел взглядом, отреагировав следующим образом:

— Ну, во-первых, — он говорил спокойно, но все так же надменно, — я не могу этого проверить — у меня нет подруги, а, во-вторых, ты не нужен был Алике.

— Это она тебе сказала?

— Да.

— А тебе не хватило того, о чем говорил тебе я, что она мне подруга, на которой я думал жениться? Разве этого между нами было не достаточно?

— Хочешь найти виноватого? Так ты и сам повинен в ваших отношениях.

— Согласен, что невиновен только лишь тот, кто не ведает, что творит. Но по-крайней мере, я ничего не делал намеренно, в отличие от твоего поведения.

— Признайся, сейчас ты больше злишься на дурацкие обстоятельства…о чем никогда и не узнал бы! — Богдан свирепел и начал повышать голос. — Но из-за этой коровы — Алики, теперь получается так, что тебе тяжело ехать со мной, — он смягчился и сказал умеренным тоном: — Но тебе этого сильно хочется, а вот переступить через себя… Как же, ты у нас всегда был горд и высокоморален! Правда, не будем вспоминать о последней ночи в моей квартире, — позлорадствовал он.

— Богдан, каждый раз получалось так, что я мог тебя перехитрить, конечно, если я этого хотел. Алика… — эта история уже в прошлом. А не еду я с тобой не из-за причуд с ней, а потому, что желаю перехитрить тебя в будущем, — растолковал Рамсес на родном и близком Богдану изъяснении.

— Отчего же именно ты меня перехитришь, оставаясь среди баранов, а не я тебя, поселившись далеко отсюда? Тебе не достаточно моих аргументов? Ишь ты, перехитрить он меня вздумал, — завелся Богдан.

«Не перехитрю, так хоть сейчас отыграюсь, за, испорченное тобой, мое настроение» — зло подумал Рамсес и продолжил, с удовольствием играя у того на нервах:

— Однозначно то, что жизнь лучше уже не станет в таких условиях и при тех прописанных механизмах взаимоотношения власти с обществом, которые сложились, — констатировал Рамсес очевидное и уточнился: — Это то, о чем ты мне говорил. Не так ли, Богдан?

— Конечно, — важно ответил тот, словно у него попросили благословления.

— Вот я и хочу сказать, что ты и такие как ты — вы, я полагаю, ошибочно пытаетесь сохранить старые устои взаимоотношения.

— Почему старые? Я только что тебе объяснил, это новый подход к переустройству. И это будет носить повсеместный характер. Руководители всех стран на тайных совещаниях пришли к согласию. И не потому, что они, так или иначе, решили; управленцы основывались на моделях, над которыми трудились ученые, предполагая, по какому пути лучше всего пойти человечеству.