Бабло пожаловать! Или крик на суку

Ну, а по отношению к дважды образовавшемуся «трупу» на стройке, так и вовсе многое становилось теперь понятным и предсказуемым — бывший боец поступал резонно: желая избавиться от тела, мастер продлевал себе контракт на «строительство», в широком понимании этого выражения, как подчиненных, так и рабочего места.

— Слазьте уже, — Рамсес, наконец-то, улыбнулся. — Так и зад можно отсидеть.

Впервые, за все время знакомства с мужчиной, Рамсес увидел тоже улыбку на обветренном, потому раскрасневшемся лице мастера.

— Держи краба, — раздался подобревший, но прежний брутальный голос мастера. Он перехватился: взялся за перила и в знак примирения протянул руку.

Рамсес шагнул вперед. Но мастер пошатнулся и теперь не удержался. Рамсес бросился на помощь и успел его поймать за кисть руки, когда тот вывалился из балкона.

— Держитесь, — процедил Рамсес, стиснув зубы.

Он держал мастера и одной рукой вцепился в перила, чтобы не выпасть самому. Напряжение в руках Рамсеса возросло, а усилий мышц не хватало и удержать мускулистую ладонь становилось невыносимо: ровно настолько плотное телосложение мастера оказалось непосильно тяжелым. Мужчина начал выскальзывать. Рамсес из последних сил сжал пальцы на объемной ладони мастера, стараясь их зафиксировать в одном положении.

— Отпусти, — спокойно попросил он, — сам можешь выпасть.

— Не дурите, — в отчаянии вновь процедил слова Рамсес, стремительно ослабевая.

Мужчина помотал головой.

— Оставь. Видать, пришла пора, когда и мне надобно сблизиться со смертью. Не вечно же только мою продлевать линию судьбы, — он подмигнул. — Убивая, я старался в бою удлинить себе жизнь до седины с лысиной на макушке, а оно, видишь, как может получиться, — и не на войне…и разом за все. И за тебя, в том числе, — на лице появилась усмешка, — даже в случае с тобой, я так и не узнал имени, как не ведаю ничего о тех, кого, действительно, пришлось убить.

Он замолчал. Рамсес еще раз увидел на лице мужчины улыбку, только более душевную и умиротворенную, благодаря чему, на раскрасневшемся лике даже шрам приобрел не мрачные черты.

Мастер оценивающе посмотрел вниз, затем он поднял голову кверху и, напоследок взглянув в глаза Рамсеса, разжал пальцы.

Пятерня мастера выскользнула из руки и он стремительно полетел вниз, не перебирая ногами и в истерике не размахивая руками в воздухе. Катастрофа произошла в один миг — тело глухо шмякнулось спиной о бетонные плиты. Из разбитой головы брызнула кровь. Словно мяч, немного подпрыгнув, тело отскочило от бетона и уже окончательно шлепнулось на холодную поверхность, в неестественных позах скрючив руки и ноги.

С замиранием сердца, Рамсес смотрел на растекавшуюся кровь. Он никак не мог поверить в происходящее. Словно продолжая наблюдать за сценой из фильма, Рамсес ждал, что вот-вот выбегут ассистенты. Они поднимут мужчину и все станут весело смеяться над удавшимся трюком…

Вместо этого из окон дома на первом этаже выпрыгнуло несколько рабочих и они подбежали к обезображенному телу в лужах крови. Прежде, чем Рамсесу отпрянуть от перил, на секунду он задержал взгляд на вагончике для строителей.

Быстрей, — мелькнула мысль у него, — пока никто не поднял голову кверху.

Оттолкнувшись руками от ограждения лоджии, Рамсес снова прилип к стене, как и тогда, несколькими минутами ранее, — с чего все началось — на первом этаже.

В сознании отчетливо прозвучало: «Надо что-то предпринимать, Рамсес». Сказав это бегло, потрясенное состояние, и без того не справляясь с кровоснабжением организма, было взорвано еще одним шоком!

— Меня зовут Рамсес, — тихо произнес он, ясно вспоминая, каково имя. Немного растеряно, он повторил: — Точно, я — Рамсес.

Далее память восстановила те события, когда ему пришлось прятаться за строительным вагончиком, который находится там, внизу. Эта картинка довольно скоро сменилась моментом выстрела в лесу. И тут началось!.. С молниеносной скоростью эпизоды из жизни поспешили занимать очередь на воспоминание в голове. Но, воссоздав одно, Рамсес переключал внимание на совершенно иное событие, никоим образом не связанное с предыдущим. Такая чехарда непосредственности продолжалось недолго, пока Рамсес окончательно не осознал, что к нему вернулась память. Последнее, о чем он вспомнил, это были отец Велорет, Дэвис, Юля и Верочка. Он улыбнулся, понимая, что их уже никогда не забудет.

Пора! — наглядевшись на воспоминания, строго и отчетливо прозвучало в голове, — иначе, к последним событиям, предъявят обвинение в убийстве.

— Только этого мне не хватало, — с былой усталостью произнес Рамсес и снова бросился убегать от возвратившейся, так неожиданно, действительности.

Тем же путем, которым они с Дэвисом прокрались к подъезду, он поспешил обратно и остановился за ветвистым кустом, от которого они начали путь к новостройке, на краю леса.