Бабло пожаловать! Или крик на суку

Выбежав в большой коридор, он не обнаружил тут никого и сразу же подбежал к Юлиной комнате. Рамсес схватился за ручку и дернул дверь на себя! Не открыв, он тут же сорвался на крик:

— Юля, с вами все в порядке?!

Последовавшая тишина готова была свести с ума и Рамсес запаниковал.

Но неожиданно тихим и недоверчивым голосом Юля ответила:

— Да. Все в порядке.

Одновременно с этим, раздался громкий стук по решетке окна.

— Юля, да откройте же! — снова прокричал Рамсес и уже приказным тоном.

Но Юля не спешила. Вместо клацанья дверного замка, Рамсес услышал неразборчивую речь, которая явно исходила за окном Юлиной комнаты. Слов опять было не разобрать, а Юля не открывала и словно затаилась. Тогда он взял себя в руки, представляя до какой степени, должно быть, перепуганы Юля с Верой, и, в этот раз, попросил спокойно:

— Юля, пожалуйста, ответьте, не молчите, что у Вас происходит?

Наконец-то, она открыла дверь. Как ни в чем не бывало, она дружелюбно улыбалась и обрадовано сказала:

— Отец Велорет пришел.

Не доверяя, с содроганием, испуганный Рамсес перевел взгляд с Юли на окно.

Отодвинув в сторону уголок белоснежного тюля, у окна стояла Вера. Довольная, она улыбалась и махала рукой священнослужителю, который был облечен во все черное, что выделяло его из тех, с кем Рамсес до этого общался, когда пришел в себя после травмы головы. Длинное верхнее одеяние придавало телу священнослужителя цельную монолитность, которую венчал вытянутый головной убор.

Отец Велорет из-за тюля ничего не мог видеть в комнате и поэтому общался с Верой, точнее — он говорил, а девочка в ответ лишь улыбалась и махала рукой. Неожиданно он замолчал: скуластое, полное решимости лицо (на вид лет шестидесяти) застыло в тревожном выражении. Отец Велорет вновь начал жестикулировать руками, показывая довольной Вере, чтобы она пошла и открыла ему дверь.

До этого, не сводя глаз с Рамсеса, сладко улыбающаяся Юля обернулась и попросила:

— Верочка скажи, что я ему открою.

Рамсес оглядел всех троих.

В это время Юля вновь повернулась лицом к Рамсесу и, ожидая, что он скажет, молчала с неизменно светлой улыбкой на устах.

В повисшей тишине можно было выделить две пары, но не Рамсеса с Юлей равно как отца Велорета и Веру по другую сторону от них, а представительниц слабого пола и тех, кто истинно являлся мужчиной от рождения. Между ними находились две очаровательные счастливые избранницы прекрасной половины человечества, взгляд которых — у каждой по отдельности — был устремлен на сосредоточенные лица сильных мира сего. Глаза у Юли и Веры святились от счастья, но это не приводило в чувство ни встревоженного Рамсеса, ни переволновавшегося отца Велорета.

— Вы сами откройте, — наконец-то нарушила тишину Юля.

Рамсес словно этого и ждал, чтобы прийти в себя. Он потряс головой и ответил:

— Да, простите. Скажите отцу Велорету, чтобы он шел к входу.

Юля развернулась и направилась к окну, а Рамсес поспешил к входной двери в казарму.

Когда он открыл дверь и встал на пороге, к нему стремительно подходил отец Велорет. С тем же каменным выражением на лице, что был у него минутой ранее, он представился:

— Отец Велорет, настоятель прихода храма в честь образа Божией Матери.

— А-а-а… — растерялся Рамсес, — собственно-то я же не помню, как мое имя.

— То есть, Вы тот, кто забыл имя?

Вопрос еще больше смутил Рамсеса. Он лишь одобрительно кивнул и слегка натянуто улыбнуться под напористым взглядом отца Велорета.

— Мы сейчас с Вами переговорим, но для начала давайте пройдем.

— Ах, да! — спохватился Рамсес и, отойдя в сторону, дал возможность пройти отцу Велорету.

За ним, Рамсес машинально опять закрыл дверь на крючок.

— Это Вы разбили в кровь лица тем двум молодым людям, что уходили от Вас? — требовательно спросил отец Велорет. Рамсесу даже показалось, что в вопросе была легкая угроза.

— Нет, — встревожился он.

— Тогда, зачем Вы сейчас снова закрыли дверь?

В тот момент, когда Рамсес открыл рот, чтобы ответить, в дверь снова постучали. Но теперь звучал барабанный звук и было похоже, что дубасили кулаками.

— Вот, — через плечо указывая на дверь большим пальцем, тихо ответил Рамсес, но и не то, о чем собирался сказать до этого.

— Что, вот? — непонимающе спросил отец Велорет. — Ну, так откройте же!

Барабанный стук о дверь не прекращался.

— А Вы не боитесь? — спросил Рамсес, все никак не отойдя от только что пережитого стресса.

— Я могу сильно переживать о Верочке и Юле, но боязнь во мне давно не проявлялась, молодой человек.

— Так я о них и говорю.

— Послушайте, откройте дверь, не то ее разнесут.

Рамсес повиновался.

За дверью стоял и невинно улыбался Дэвис.

— Я слышал, как вы закрылись на крючок и боялся, что вы отойдете далеко, — прокомментировал свою «барабанную настойчивость» он.

— Папа! — закричала Вера и побежала на встречу к нему.

Юля и дочь выбежали на стук. Увидев всех, Юля остановилась, а девочка прыгнула на руки к отцу. Дэвис обнял ребенка и пошел к супруге, сблизившись, за плечо прижал к себе Юлю и они отправились в комнату. Отец Велорет и Рамсес продолжали стоять на месте: каждый из них приковал взгляд к удаляющейся семье.