Бабник (ЛП)

— Ты оскорбил мои сиськи, знаешь, они очень чувствительны.

Я выругался и потянулся за водой. Она была юной, неопытной и, вероятно, не предполагала, что ее слова на меня как-то повлияют, и все же меня беспокоила быстро растущая под столом эрекция.

— Что-то я не то сказала. — Ее щеки густо покраснели.

— Забавно, а я бы сказал, очень даже то, — я наклонился вперед. — Давай обсудим это поподробнее.

— Оу, прости, не могу. Я не твоя типичная среда, поэтому не зависимо от того, как закончится эта ночь, у тебя или у меня, мои интимные части тела для тебя недоступны.

— Тебе стоит прекратить обращать мое внимание на твою грудь. А то можешь подать мне плохую идею.

Она сглотнула и уставилась на мои губы.

— Ага, ладно, когда я нервничаю, я несу всякую чушь. Ты вправе игнорировать меня остаток вечера. Скажи, как мы от всего уйдем и забудем про нашу затею?

— Остаемся, — я взял ее руку в свою, — здесь.

Она подалась вперед.

— Но…

— Похоже, это плохо кончится, — я сменил тему и потянулся за последним куском хлеба.

Она пожала плечами.

— На самом деле ситуация говно. В конце концов, я не обязана защищать твой образ жизни и объяснять, почему ты сидел с другой девушкой. — Румянец снова обжег ее щеки, и она нахмурилась. — Но я бы не хотела, чтобы она видела тебя таким, я просто… хочу сказать, ненавижу тебя, понял?

— Правда? — Сердце замедлило удары в ожидании ее ответа. — Ты действительно настолько меня ненавидишь?

Она моргнула и опустила взгляд на свои руки.

— Хочу.

— Хочешь ненавидеть меня, но не можешь.

Она кивнула.

— Тогда это означает, что я тебе даже нравлюсь?

— Что за школьные шуточки?

— Не могу знать, давно там не был, а вот ты… эй, едва ли лет пять прошло…

Она толкнула меня в грудь. Я схватил ее за руку и прижал обжигающие пальчики к своей шее, и они начали медленно ползти вверх, накрывая щеку.

— Ответь мне на один вопрос, Торн, только честно.

Я вздохнул, тело вибрировало от напряжения.

— Ладно.

Она облизнула розовые губки, а ее ладонь продолжала поглаживать мое лицо, сводя с ума от желания поцеловать ее.

— Почему вы перестали спать вместе?

Разум приказывал солгать.

А сердце — сказать то, что я хотел произнести все эти четыре года.

— Потому что я поцеловал тебя и в тот момент понял, что если я смог целовать семнадцатилетнюю девчонку, с оглядкой на все те глупые вещи, типа подвезти тебя на работу или то, что ты приходила ко мне после расставания с парнем — уже тогда я стал обманщиком. Я считал себя бабником. Еще тогда, Эвери. И я бабник теперь. Просто сейчас я это хотя бы признаю. Когда я был с Кайлой… Единственной, которую я хотел. Была. Ты.

Эвери поцеловала меня.

Я заглушил губами ее стон, зарываясь пальцами в волосы, и обхватил затылок, углубляя поцелуй, посасывая ее язык, пока она пыталась залезть мне на колени.

— Может, — я прервал поцелуй, но тут же потянулся за следующим. — Нам стоит уйти?

Она кивнула и снова поцеловала меня, а когда отпрянула, ее зеленые глаза сверкали. И тогда я понял — эта связь никогда не прерывалась.

Я не должен был целовать ее четыре года назад, потому что это было хоть и хорошо, но неправильно.

Под запретом.

Против правил.

Или даже глупо.

Потому что происходящее между нами было реальным. Самым реальным, что я вообще когда-либо испытывал с другими девушками.

А сейчас?

Меня ничего не удерживало, кроме чувства вины в глубине сознания, говорившего — даже если она отдаст мне сердце, я никогда не смогу отдать ей свое. Не тогда, когда столько женщин легко разбирали его по кусочкам.

Глава 26

ЭВЕРИ

Раньше я высмеивала такой тип девушек.

Которые пускали осторожность по ветру и делали неправильный выбор, а потом ревели над коробкой кукурузных хлопьев, когда в итоге их парень оказывался полным мудаком.

И даже заранее зная, что произойдет в конце, я все равно не могла не сделать такой же глупый выбор.

Поцеловать его снова.

И снова.

И снова.

Пока губы не опухли, а жадные руки не начало печь от щетины на его щеках.

Я жаждала больше.

И, к моему сожалению и отчаянию, так было всегда. И, похоже, всегда будет.

Вот как происходит с пылкими влюбленностями — если тебе повезет, они проходят, и ты находишь кого-нибудь настолько невероятного, что все увлечения становятся смешными, отдаленными воспоминаниями или фантазиями, появляющимися раз в несколько лет после злоупотребления сангрией.

Но мое увлечение Лукасом?

Оно всегда было чем-то большим.

Из увлечения переросло в преклонение, он стал моим лучшим другом. А минута, когда наши глаза встретились в тот судьбоносный день на его диване?

Знаю, это должно было стать чем-то большим.

Если бы моя сестра, удивительная, очаровательная старшая сестра, не стояла на пути. С кольцом на пальце.

Делало ли это меня такой же плохой, как Лукас?

Такой же виноватой?

Означало ли это, что я тоже предательница?

«Нет!» — вопил голос в голове, или это сердце кричало так громко, как только могло? Моя сестра потеряла Лукаса. Игнорировала его. Она не ценила то, что было прямо перед ней, вот их отношения и закончились.

Теперь все иначе.

Я взрослая.

Он тоже.

Нам не требовалось разрешение на то, что уже давно произошло, по мнению остальных.

Верно?