Бабник

– Да. Может быть, так и было. – Похоже, эта мысль ей очень понравилась. – Как бы то ни было, анализы оказались отрицательными, но мне сказали, что, если я считаю, что у меня есть основания опасаться, мне нужно прийти снова через шесть месяцев. И я ездила в эту проклятую клинику каждые шесть месяцев целых четыре года. Просто чтобы быть уверенной. Совсем уверенной. Представляешь, как это отразилось на моей психике?!

Я сочувственно покивала.

– Во всяком случае, нам с Ричардом незачем было больше жить вместе, но никому из нас не требовался развод. Он не собирался снова жениться и, кроме того, очень боялся, что обо всем узнают его родители.

– Но это же смешно! – перебила я. – Кому какая разница в наши дни, «голубой» он или нет? Не считая нас с тобой, конечно. Я хочу сказать, что людей перестали волновать такие вещи, правда же?

– Видимо, его родителей это еще волнует. Наверное, они не читают «Гардиан». И мне кажется, что он ужасно боялся отца. Он говорил, что мама его скорее всего поймет, но от этого отец еще больше взбесится, а он не хотел, чтобы родители из-за него ругались. Как бы там ни было, я предпочла промолчать, потому что, пока мы были женаты, я имела вид на жительство.

Кажется, именно это называется брак по расчету, – добавила она. – Если не считать, что обычно жених предупреждает невесту о том, что ей предстоит.

И он обещал мне финансовую поддержку, пока я не встану на ноги. Он уже тогда сразу после университета зарабатывал целое состояние, играя со своими компьютерами, и ему это ничего не стоило. Тогда я переехала в Лос-Анджелес и сняла квартиру в Западном Голливуде – это было совсем не так роскошно, как это звучит, – и стучалась во все двери, пока не нашла себе агента. Все эти приключения с анализами заставили меня понять, что жизнь слишком коротка и, если я хочу делать карьеру, мне надо спешить.

– Именно это я говорю себе, – сказала я.

– Вот поэтому я больше не даю интервью. Я обещала Ричарду, что, пока его родители живы, я никогда никому не расскажу, почему мы разъехались. Единственный человек, который знает об этом, это Макс. И теперь еще ты. И ты должна пообещать мне, что никому не скажешь об этом ни слова.

– Конечно, я обещаю.

– Спасибо. Я знаю, что тебе можно доверять. Ты всегда выполняешь свои обещания, правда же?

– Значит, ты больше никогда не даешь интервью? – спросила я, чувствуя, что мое сотрудничество в «Сливках» закончилось, так и не начавшись.

– Когда я начала сниматься в сериале, я общалась с прессой, потому что была счастлива, что наконец пробилась и стану знаменитой.

– Наверное, это было здорово, – сказала я.

– Но ты же знаешь, я всегда думала, что так случится. Даже когда была совсем ребенком. Я знала, что у меня есть талант и я стану великой актрисой.

– Неужели?

– Конечно. Не хочу показаться хвастливой, но только представь себе, что в этом ресторане установлена скрытая камера, которая незаметно снимает всех.

– И что?

– Видишь ли, людям было бы интереснее смотреть на меня и на то, что я делаю, чем на любого другого. Понимаешь, что я имею в виду? Я просто другого качества.

– Да? – сказала я, чтобы что-то сказать. – Это действительно что-то.

– И когда это наконец случилось и ко мне стали обращаться журналисты, я была такой наивной, что ожидала, что их будет интересовать сериал или то, что я англичанка, но они заладили одно и то же: кто ваш муж? Почему у вас не было детей? Чтобы закрыть им рты, я говорила, что не могу иметь детей по состоянию здоровья, – и это неплохо сработало, потому что мне сочувствовали. Намного лучше, чем отвечать: «У меня нет детей, потому что мой муж – «голубой» и он не спал со мной». Как ты думаешь?

– Как жалко, что ты не рассказала мне об этом раньше, – сказала я. – Ты прошла через ад. Почему ты мне не позвонила?

– Я хотела, все время хотела. Я миллион раз поднимала трубку, чтобы тебе позвонить. Но я боялась. Я думала, что ты никогда меня не простишь за то, что я сделала. А когда я узнала о Ричарде, мне было так стыдно, как будто я виновата, что он «голубой». Все это сложно.

Натали полезла в сумочку и достала платочек. Я думала, что она собирается заплакать, но она осторожно промокнула губы.

– Не волнуйся! – сказала я, наклонилась к ней через стол и обняла ее со слезами на глазах. – Я так рада, что мы помирились.

– Я тоже, – ответила Натали. – Твой рукав попал в кофейный пудинг.

– Мне все равно, – рассмеялась я. Мне было море по колено. – Не могу поверить, что мы допустили, чтобы какой-то парень встал между нами.

– А как ты живешь? – спросила Натали. – Я болтаю и болтаю, а ты ничего не рассказываешь о себе.

Она взяла мою руку и рассмотрела кольца.

– Это кольцо на помолвку. А это обручальное. Кто он? Я его знаю?

– Нет. Его зовут Эндрю. Он экономист. Я познакомилась с ним на горнолыжном курорте в Австрии, и мы женаты уже три года.

Все это прозвучало ужасно скучно по сравнению с приключениями Натали.

– И как тебе замужняя жизнь?

– Ну, знаешь, – я пожала плечами, – то же самое, как снимать квартиру с подружками, только теперь кастрюли у меня получше.

– А дети есть?

– Нет, только кот.