Бабочка

Володя почувствовал пристальный взгляд холодных синих глаз. Она смотрела прямо на него. Афина приподняла края губ в улыбке. В ответ Володя расплылся глупой ухмылкой. Повернувшись к музыкантам, Афина кивнула.

Бородач-клавишник коснулся инструмента. Начатую им печальную мелодию поддержал скрипач. Зал постепенно затих.

Вступление было долгим и пронзительным. Афина стояла неподвижно.

Когда наконец она запела, тетка в синем выронила мобильный. Красномордый мужик, безуспешно пытавшийся подкурить сигарету, выронил ее в пепельницу и завороженно уставился на сцену, отвернувшись от своей подружки.

Глубокий и холодный, как океан, голос Афины пробирал до костей. Володя не знал языка, на котором она пела – певучий и мелодичный, он, казалось, вообще не имел отношения ни к одному земному наречию. Он был из другого мира.

Музыка стихла. Володя открыл глаза. Посмотрел на часы – прошло сорок минут. Ему же казалось, что всего несколько мгновений…

Закончив выступление, Афина, не удостоив слушателей ни прощанием, ни благодарностью, покинула сцену. К Володе подсел знакомый – Валентин Павлович. Мужчины пожали руки.

– Ну, как вам выступление? – спросил знакомый. – Больше получаса пела без остановки!

Володя потянулся к вороту рубашки – ему вдруг стало жарко.

– Как всегда отлично. Но мало! – расстегнув верхнюю пуговицу, ответил он. Валентин Павлович понимающе кивнул, достал из кармана брюк пачку сигарет, закурил и, доверительно склонившись к Володе, сказал вполголоса:

– Я тут, кстати, пытался что-нибудь откопать про нашу любимицу.

– И как? – полюбопытствовал Володя.

– А никак. Ни адреса, ни имени, ни возраста – ничего не удалось узнать. Хотя кучу связей задействовал.

– А так вообще может быть?

– Честно?.. Понятия не имею.

– Странно, – промолвил Володя. Признание Валентина Павловича подстегнуло его решимость, – он должен узнать больше о ней. Приблизиться. Посмотреть в глаза…

Он просто не был полностью уверен, что готов на этот шаг.

* * *

Первое же появление Афины всколыхнуло в городе всю местную богему и творческую интеллигенцию. На певицу посыпались многочисленные предложения: выступить и на других площадках, дать интервью для радио и газеты, участвовать в утренней телепрограмме… Ответа никто не дождался. Певица хранила строгое молчание. Но по-прежнему дважды в неделю выступала в «Шуме прибоя». Делать студийные записи Афина категорически отказывалась – по неизвестной причине. Получалось, что услышать ее можно было только на концертах. И никакие письма и просьбы поклонников так ничего и не изменили в этом.

Быстро поползли слухи: кто-то утверждал, что Афина – калека и ловко прячет свое уродство, не показываясь на неподготовленных площадках. Особой популярностью пользовался слух о ее связи с владельцем клуба, которого многие считали «голубым». Втихую судачили и о происшествии с Алишером Мирзояном, владельцем крупной горнодобывающей компании.

Молодой Мирзоян, прибыв из Армении в самом начале девяностых, сразу нашел себе достойное занятие – рэкет. Злоба, жестокость и звериная хитрость помогли ему высоко подняться в криминальной иерархии города. Но пережив два неудачных покушения, Алишер решил не испытывать судьбу и легализовался. Заручившись поддержкой областных чиновников, он захватил контроль над одним из самых доходных предприятий. Но даже приобретя высокий статус и общественное положение, Мирзоян не избавился от старых привычек.

«Что-то хочешь – бери. Не дают? Бей в лицо!» – любил говаривать он в компании друзей.

Случайно оказавшись на выступлении Афины, бизнесмен решил, что певица, несомненно, украсит его день рождения, до которого оставалась пара дней. Подозвав к себе менеджера клуба, он потребовал устроить ему встречу с Афиной. Немедленно. Менеджер ответил, что певица никого не пускает к себе в гримерку, даже персонал. Лично общается только с владельцем клуба. Услышав отказ, Мирзоян вспылил. Коротким ударом в лицо опрокинул молодого человека. Парень, всхлипывая, сел, размазывая по лицу кровь. Держась одной рукой за нос, другой протянул Мирзояну мобильный, умоляя позвонить и поговорить с хозяином. Подбежавший охранник, увидав красного от бешенства Мирзояна, отступил, и тот беспрепятственно направился к незаметной двери за сценой, ведущей к подсобным помещениям и гримеркам. Охрана бездействовала.

Свидетели утверждали, что Мирзоян вошел и оглушительно хлопнул дверью. Отсутствовал он недолго. А вернулся сам не свой: резко побледнел, говорил мало и неохотно, отказавшись от выпивки, заказал чаю с лимоном, часто протирал лицо платком. Просидев таким образом час, отправился домой. Утром жена нашла его мертвым в кабинете – Алишер вышиб себе мозги выстрелом из ружья.

Со временем эта история обросла подробностями: в частности, утверждали, что певица загипнотизировала бизнесмена. Подобного бреда Володя наслушался немало. Но это не смущало его. Он знал – Афина будет принадлежать ему. Любой ценой.

* * *