Бабочка

Они выпили немного шампанского, потанцевали и предались любви. Они лежали на кровати, его рука ласкала ее. Но как только его рука коснулась бедра, она попросила подождать.

— У меня… — начала она, — у меня проблема.

Он поцеловал ее и прошептал:

— Расслабься, пожалуйста.

Она была в жутком напряжении и никак не могла расслабиться. Он продолжал гладить ее, его рука скользила по бедру. Ни одному мужчине, за исключением двух ее мужей, она не позволяла дотрагиваться до этого места. Она закрыла глаза, ее сердце сильно билось. Она очень хотела остановить его, но решила довести все до конца.

Он делал все для того, чтобы она расслабилась. Ему это удавалось. Линда сильно возбудилась, она почувствовала сильное желание. И вдруг, когда он дотронулся до какого-то места на ее бедре, желание сразу же пропало.

— Так всегда заканчиваются мои романы. У меня в этом месте шрам и полная потеря чувствительности.

Он не отстранился, как это делали другие. Его глаза выражали нежность и сострадание.

— Расскажи, что случилось.

— Мне было два года, — начала она отрешенным голосом. — Мы с мамой были на кухне. Она гладила а я сидела в своем детском высоком стульчике около плиты. Мама сказала, что все произошло мгновенно: играла с кубиками и вдруг закричала. Наверное, я дотронулась до плиты и опрокинула на себя кастрюлю с кипящей водой. Я обварила себе ноги. Мама бросилась со мной в больницу. У меня был ожог третьей степени. В течение года я перенесла несколько операций по пересадке кожи.

— Из-за этого ты не разрешаешь прикасаться к шраму?

— Я боялась, что это оттолкнет тебя. Он был сильно удивлен. — Почему ты это вбила себе в голову?

— Так все мужчины реагируют на мой шрам.

— Но я даже внимания на это не обратил. Если бы ты сама об этом не сказала, я бы не заметил. Хирурги были, видимо, квалифицированные. У тебя там все в порядке. Единственная твоя проблема — проблема чувствительности.

Он снова ласкал ее. Линда вся напряглась. Он нагнулся и поцеловал ее.

— Смотри на меня, — сказал он. Его глаза были темные и любящие. Он крепко прижал ее к себе и был уже более настойчивым. Но напряжение Линды не ослабевало. Ласки его были необыкновенно приятными. Напряжение стало постепенно исчезать. Затем он дотронулся до какой-то точки. Линда затаила дыхание.

— Зесь, — прошептал он. — Расслабься, не отталкивай… — Он дотрагивался до этой точки. Линда чувствовала, как тепло разливается по всему телу. И затем это случилось. Она была на вершине блаженства. Ей никогда ни с кем не было так хорошо!

Беверли-Хиллз, 1983 год.

— Что-то странное творилось в магазине Фанелли. Боб Мэннинг чувствовал, что что-то происходит. Иногда же ему казалось, что это просто игра воображения.

Мужчины — демонстраторы одежды — сразу замолкали, как только он появлялся. Нет, это было не его больное воображение. Демонстраторы одежды украдкой обменивались взглядами и без слов, казалось, понимали друг друга. Что-то от него скрывали. Боб решил провести самостоятельно расследование и установить причину.

Одним дождливым утром, когда посетителей было больше чем обычно, он вышел из своего кабинета побродить по залу среди покупателей.

Для человека, которому скоро исполнится семьдесят лет, шестнадцать из них он провел в больницах, Боб хорошо выглядел. Разумеется, хороший внешний вид стоил ему определенных усилий. Но, работая в магазине, куда приходили за покупками сливки общества Беверли-Хиллз, он просто должен был следить за собой. Он также хотел наверстать потерянные годы — изысканно одевался: носил шелковые блейзеры, шерстяные широкие брюки, каждое утро менял розу в петлице. Ходил с тростью с серебряной рукояткой. Он всячески старался скрыть свою хромоту, и это ему удавалось.

Посетители магазина «Фанелли» хорошо его знали. Многие были в приятельских отношениях, обращались к нему со своими проблемами, шли к нему за советом. Покупатели ценили его вкус.

— Как вы считаете, этот шарф подойдет к пальто или лучше взять темно-бордовый? — спрашивали его. Некоторые шли прямо в его кабинет, минуя продавцов, в целях экономии времени.

Боб прохаживался по салону мимо покупателей в мокрых плащах, с зонтиками, улыбаясь и кивая знакомым, и внимательно следил за продавцами. Боб проявлял такую бдительность не только ради себя, но и ради магазина, которым заведовал уже одиннадцать лет. Ему было абсолютно наплевать на нового владельца «Фанелли». С тех пор как Маккей купил «Королевские фермы» вместе с этим магазином, никто из Хьюстона с инспекцией не приезжал. У Дэнни Маккея и его империи было так много предприятий — от величественных зданий до авиакомпаний и сети супермаркетов, — что ему не до маленького магазина мужской одежды. С тех пор как Дэнни приобрел магазин, в нем ничего не изменилось. Директора и штат сотрудников магазина не поменяли. Единственной новой обязанностью Боба было отправлять регулярно отчеты в Хьюстон, чтобы сообщить о прибыли, которую приносит магазин.