Бабочка

Стоило лучше прозондировать обстановку. Поговорить со старыми друзьями, выяснить новости. И не забывать, что за мной есть долг тому, кто любит по максимуму стребовать. Мартыненко все еще оставался смотрящим в нашем городе. И хоть его позиции пошатнулись (о чем я на тот момент не был в курсе, упустил), управлял всем достаточно твердо, поддерживая видимость крепкой власти и полного благословения в высших кругах.

Не знаю, ждал ли он специально моего возвращения, или мой приезд просто удачно подвернулся, но Мартыненко позвонил, едва я из аэропорта в дом добрался:

- Как жизнь, Волчара? Совсем родные края позабыл?

- Не забыл, - я держал ровный тон, не совсем понимая, зачем вдруг понадобился смотрящему. - Жизнь так складывается. Новые дела, обязанности.

- Да, жизнь - штука непредсказуемая, - хмыкнул Мартыненко, соглашаясь. - И наслышан, что ты сменил сферу бизнеса. Однако я тебе как раз по твоей прошлой специализации звоню. Помощь твоя нужна одному хорошему человеку.

- Я бы с радостью, да отошел от этого, здоровье не то стало, сдал, - я тоже улыбнулся, чтобы смягчить отказ. - Уступил дорогу молодым, да удалым. Могу, кстати, сказать, кто лучше за дело возьмется.

- Молодые… Ранние. Нет, спасибо, Волчара. Мне твой опыт нужен. Твоя смекалка и умение договариваться со всеми. Да и я тебе, помнится, никогда не отказывал в помощи. А за долгами не приходил…

Намек повис в воздухе. И был мной понят однозначно. Это правда, несмотря на все мое настороженное отношение к этому смотрящему, Мартыненко без раздумий помог, когда я обратился. И Свету спас от Малого. Спас быстро, так что ей не успели серьезный вред причинить. Я помнил все, что ощущал тогда, как сейчас, пусть и прошло четыре года. Как и свою готовность пойти на что угодно в оплату безопасности моей Бабочки.

- Хорошо. В чем суть дела?

- Это тебе пусть сам человек расскажет, он в тонкостях ориентируется больше, - уже довольным, благостным тоном ответил Мартыненко.

- Дело срочное? - уточнил, прикидывая, что в этот раз не планировал надолго задерживаться. - У меня уже билеты назад есть. Если не горит, готов завтра встретиться с человеком и обсудить. А через пару недель вернусь снова, тогда уже плотно займусь.

- Думаю, это всех устроит. Я его успокою, что тебе верить можно, Сергей. Знаю, что Волчара слово держит. Это все знают, хоть ты от дел и отошел.

Я промолчал. В моей прошлой жизни эта репутация значила все. Начиная с зоны, когда стал себе путь дальше прокладывать. Только на нее и опирался. На этом и выстроил все, что имел. На этом, и своем упрямстве. Желании жить лучше, чем мои родные. Их вытащить в нормальную жизнь. Особенно Бабочку мою. И пусть сейчас я отсюда плавно исчезал, кое-что еще должен был закончить. И долги не хотел оставлять. Тем более долг за жизнь единственно дорогого для меня человека.

Мартыненко попрощался, пообещав, что меня наберут, назвавшись от него. А я занялся своими делами с акциями телеканала.

Но внутри все как-то напряглось. Холодок в позвоночнике осел. И в затылке появилось давно позабытое ощущение “чужого” взгляда. Не к добру это. Чуйка работала у меня. Только вот понять, в чем дело - не мог. Проверил, что успел. Вроде без подвоха.

Встретился с человеком, поговорил. Плохое дело, конечно. Паршивое, с попыткой ограбления и неумышленным (если ему верить). И, правда, не всякий молодой бы вытянул. Хотя должны же где-то набираться опыта. Я тоже в свое время брался за такое, от чего у других поджилки тряслись. Тем и заслужил имя для своей фирмы. В общем, договорились встретиться при моем возвращении и уже все детальней обсудить, я как раз подниму старые связи, попробую узнать, что сделать можно.

И все же меня что-то в этом деле грызло. Не давало покоя. Вот не все мне сказал, я это просто нюхом чувствовал. Что-то таит клиент. И только потому, что от Мартыненко - не отказался, не послал его подальше сразу. Ладно, по ходу разберусь. Если хочет реально выбраться из этого всего, придется расколоться. Адвокаты должны быть в курсе полностью, иначе не возьмутся за дело. Да и мне с людьми если говорить, надо знать, что еще выплыть может. Однако, привыкший уже к иной реальности, доверил разбираться помощникам, которых не так и много в родной стране осталось. И улетел к своей Бабочке. Но и в Чехии не мог избавиться от этих сомнений, хоть и старался не грузиться, все свое время Свете уделять. Однако и она словно поняла, что у меня что-то не так. Сама нервничать начала. Давно настроилась на мое настроение и восприятие.

Любил ее. Любил так, как никогда и никого. Как ее никто больше любить не будет, я точно знал это. И как раз потому решил не волновать лишний раз. Не посвящать в детали. Бабочка точно не обрадуется, если про связь с прошлыми делами узнает. А про свои обязательства перед Мартыненко я не хотел упоминать, чтобы ей про похищение не напомнить. Триста лет это Свете не надо. Пусть вон, учится лучше и отдыхает.