Бабочка для Украины

Шардин занял наблюдательный пост в конце улицы Коминтерна, за последним домом. Тот стоял в конце улицы, перед пустырем, а за ним как раз и находился дом семьи Токугава. Поэтому майор сразу заметил, как от пустыря к этому дому стали стекаться какие-то серые личности. Именно серые — уже были сумерки, люди, прокрадывавшиеся вдоль заборов, были как тени — серые и тихие. С другой стороны тоже мелькнули какие-то тени, правда, попадая в свет уличных фонарей, они приобретали более конкретные очертания.

— Судя по всему, вся ростовская блатота сбежалась сюда, — саркастически заметил старшина Цароев. — Товарищ майор, надо бы сообщить нашим.

— Да, старшина, давайте по "Неве" свяжитесь с основной группой, пусть майор Лагунец поспешает, сдается мне, сейчас тут будет мясорубка.

Днепропетровск, год 1976, 30 декабря

В Днепропетровской областной больнице имени Мечникова сотрудники местного областного управление КГБ, которые круглосуточно дежурили у палаты с двенадцатилетним пионером Максимом Зверевым, несколько раз докладывали руководству о том, что охраняемый объект не только вышел из комы, но и вот уже два часа о чем-то разговаривает с сотрудником Комитета из Москвы. И каждый раз начальство приказывало не мешать и никого к пионеру больше не впускать. Никого. И лечащий врач, и даже сам главврач больницы были вежливо, но твердо остановлены и отправлены восвояси. Но если главврач все понял и удалился, то хирург Виктор Коробченко жутко ругался и грозился найти на КГБ-шников управу. Смешно, наверное, это выглядело со стороны…

— Вы не понимаете! Мальчик был в коме и, если он сейчас из нее вышел, ему необходима врачебная помощь, иначе он…, — кричал Коробченко.

В этот момент дверь палаты открылось и из нее вышли Владимир Сафонов и… Максим Зверев.

… — иначе он что? — спросил, улыбаясь, Сафонов.

— Да, иначе я что? — точно также улыбаясь, повторил Макс.

Хирург запнулся и не знал, что ему сказать.

— Доктор, Вы не волнуйтесь. Проблема этого мальчика лежит не в хирургической, а психологической плоскости. Его кома, как Вы сами нам докладывали, была совершенно необычной. Мальчик просто выключил свое сознание, как выключают перегревшийся телевизор, чтобы он не сгорел, понимаете? Рану Вы сами видели, она была совершенно не опасной для организма. Максим немного отдохнул и снова пришел в себя.

При этих словах пионер еще шире улыбнулся и подмигнул Сафонову. Тот понимающе кивнул.

— Так что готовьте документы на выписку, мы сейчас переоденемся и подойдем к Вам в кабинет. А вы, молодые люди, продолжаете нести службу и поступаете в мое распоряжение. Можете уточнить у своего начальства, оно подтвердит. Задача та же — личная охрана вот этого юного пионера.

Один из сотрудников кивнул и пошел докладывать, второй, посмотрев на мальчика, повернулся к Сафонову.

— Прошу прощения, не могли бы Вы уточнить нашу задачу?

— Ну, Вы же знаете, что на этого мальчика, кстати, и на меня тоже, было совершено нападение?

Сотрудник КГБ кивнул.

— Так вот, нападение может повторится. Поэтому во избежание последствий любого — подчеркиваю — любого, кто попробует приблизиться к нам ближе трех-четырех метров без нашего на то позволения вы обязаны нейтрализовать.

— Нейтрализовать в какой степени?

— Вплоть до летального исхода, — Сафонов, не мигая, посмотрел на молодого парня тяжелым взглядом. Тот не смутился, взгляд не отвел, просто кивнул и зачем-то поправил оперативную кобуру под пиджаком.

Владимир Сафонов, пока Максим Зверев переодевался, прокручивал в голове все детали разговора с "пионером".

… — Здравствуйте, Владимир Иванович. Думаю, теперь нам есть о чем поговорить? Вы ведь все поняли, не так ли? — сказал Максим.

И улыбнулся.

— Да, поговорить есть о чем. Сразу предупреждаю — все наши выводы построены только на анализе фактов и на наших же умозаключениях. Поэтому я просто сейчас буду спрашивать, а ты… точнее, Вы, Максим — отвечать. Годится?

— Ну, давайте попробуем. Я так понимаю, от попытки вести допрос с применением спецсредств вы сразу отказались?

— Во-первых, по законодательству права не имеем. Во-вторых, Вы, Максим, на сегодня не подпадаете под советское законодательство. Поскольку Вас как бы и нет.

— О как! — Макс даже крякнул. — А где же я?

— А вот это я и приехал выяснить. Совсем недавно Вас, Максим, здесь не было. То есть, тело Ваше было, а вот сознание… Скажете мне, где Вы были?

Макс задумался. Потом, посмотрев в глаза биоэнергетика, спросил:

— Я так думаю, Вы уже поняли, что я — из другого времени?

Сафонов кивнул.

— Да, это была одна из основных версий. Тем более, что мои способности и способности моих коллег позволяют частично проверить эту гипотезу. Которая, судя по всему, перестала быть таковой, превратившись в некую парадигму. И теперь, чтобы нам выработать модель постановки проблем и их решения, нужна дополнительная информация.