Бабочка и факел

Впрочем, обижать детей, которым по сути была эта девчонка, он тоже не любил. Но тут уж точно не его вина была, что какой-то ненормальный пророк из королевских взял и втравил ее в эту историю. Да, а родственники взяли и не стали возражать, хотя должны были понимать, что устилать цветами дорогу перед девчонкой тоже никто не станет. И понимали, что найдутся те, кто станет так или иначе ей противодействовать.

— Воины, — как выплюнул Бехблиш, понимая, что гадюка насчет второго круга права. Как привыкли ради наград из рук короля отправлять на убой свой молодняк, так до сих пор это и делают. А потом еще и будут рассказывать, что их бедную наивную девочку кто-то обидел. Вот сволочь, какая. — Сами вы сволочи! Кто так делает? Нужна мне эта девчонка! Да я бы лучше рискнул жизнью в схватке с вашим главным, кто там у вас сейчас…

Еще Бехблиш в этот момент злился на гадюку. Потому что она как раз осталась дома, в тепле, уюте, с двенадцатью блюдами на столе, без необходимости есть не пойми какое мясо, купленное в последнем попавшемся на пути городе, и ползать по кустам, холмам и оврагом, как какой-то окончательно одичавший наемник. Да не каждый наемник на такое бы согласился, а тут пришлось! Потому что отправлять на такое дело наемника, который вряд ли умеет прятаться от проклятых пророков… лучше сразу плюнуть на все затраченные усилия и средства, и признать свое поражение. Можно даже официально. Все лучше, чем дождаться того момента, когда проклятого наемника поймают, допросят и потащат заказчиков в Башню Раскаяния, дожидаться пока король соизволит обратить на нее свой взор и поинтересоваться нет ли там обитателей. А он, разозлившись, может делать вид, что понятия об этих обитателях не имеет, несколько лет подряд. И на намеки родственников старательно не обратит внимания. Если родственники еще посмеют намекать. В чем Бехблиш сомневался.

— Трусливые идиоты. Скоро вообще останетесь ни с чем. Тот, кто не борется на новое, постепенно теряет и старое.

Высказав мясу все эти претензии, он забросил его остатки в кусты и запил столь гадостный обед настойкой. Целебной. И вроде бы даже защищавшей от отравлений несвежими продуктами.

Приходилось признать, что девчонка вовсе не такая неудачница и серая моль, как считала гадюка. Девчонке как-то подозрительно везло. И за пару дней хотя бы испугать ее может и не получиться. А сидеть голодным под каким-то кустом несколько дней кряду Бехблиш не хотел. Его от этих кустов уже воротило.

— Так… куплю продуктов, холодильный ящик, палатку, — мрачно перечислил он, глядя на один из ненавистных кустов.

В небе закричала чайка.

А чаек в этот момент Бехблиш ненавидел особенно сильно. Сволочные птицы. Привыкли налету ловить оброненную другими чайками рыбу и хватают все подряд. А еще сорок обвиняют в том, что они тащат в гнездо все подряд.

— Рогатку купить, амулетную, я точно где-то такую видел, — мрачно пробормотал мужчина, глядя на кружившую в небе птицу и размышляя, стоит ли ее сбивать магическим импульсом. Или, ну ее. Не хватает еще птицам мстить. Тем более, это наверняка не та чайка.

Птица опять заорала, зависла на месте, а потом почему-то бросилась вниз.

Бехтлишу даже подумалось, что эта дура заметила застрявший на кустарнике кусок мяса и решила им отравиться.

А потом он заметил, что чайка и так в лапах что-то держит.

И, к сожалению, не понял, что бы это могло значить.

А чайка заорала особенно противно, резко развернулась, бросилась еще ниже и уронила свою ношу. Прямо у ног Бехблиша.

Он удивленно уставился на шарообразный черный сверток. Еще успел подумать, что что-то ему этот мусор напоминает. А потом сверток полыхнул и ударил одновременно звуком по ушам и магией по восприятию так, что Бехблиша потемнело в глазах и он словно в пропасть упал, стараясь зажать уши ладонями. Жара от вспышки он почти не почувствовал. Умудрился непонятно куда шагнуть, запнуться и свалиться лицом прямо на колючий куст, чьи ветви украсил недоеденным мясом. И того, как весело лошадь, с которой спали стреноживающие путы, мчится не пойми куда, а ее воплями подгоняет ненормальная чайка, он уже не увидел. Да и очнулся он нескоро. И когда очнулся, некоторое время вообще не мог понять, где находится и как тут очутился.

Потом выбрался из куста. Потрогал обожженное и оцарапанное лицо. Потом остатки волос. Немного посидел и подумал о том, куда теперь такому раскрасавцу податься. Это девчонке хорошо. В той школе ведь куча лекарей. До утра бы даже покраснение на лице прошло. А ему надо радоваться, что волдыри чувствуются только справа, видимо так удачно повернулся.

В ушах стояла звенящая тишина. И лекарей, которые запросто вернут пострадавший слух, на горизонте тоже незаметно.

Еще в животе подозрительно бурчало. Видимо, лечебность настойки была преувеличена и не стоило есть то мясо.

И лошадь куда-то делась.