Бабочка и Орфей

Мы въезжаем на парковку торгового центра, размер которой сопоставим с лётным полем провинциального аэродрома. Немногочисленный транспорт персонала и таких же, как мы, ранних пташек сиротливо жмётся к входам занимающего не один гектар комплекса. Дрейк останавливает машину рядом с дверью-вертушкой «Ашана», глушит мотор и, выходя, вскользь замечает: — А ведь тебя мой рассказ почти не удивил. Даже имя коллеги не спрашиваешь.

— Ну, просто получилось, что я немного в курсе, — тоже выбираюсь из машины, лихорадочно соображая, какую часть истории можно раскрыть без страха выдать чужую тайну. — В четверг Ольга попросила меня сходить с ней в кино: её пригласила подруга, которой хотелось продемонстрировать своего нового молодого человека. Ольгу такая ситуация сильно задевала, поэтому она решила тоже найти себе, м-м, спутника. К сожалению, со мной ей не повезло.

— Что, серьёзно так было? И ты отказался от предложения такой девушки?

Машинально прячу руки в карманы куртки. Порой кажется, будто ради дружбы Дрейк сознательно старается забыть неудобную правду обо мне.

— Из меня паршивый светский лев, — повторяю ему данное Ольге объяснение.

— Напрасно ты так о себе, — Дрейк замолкает на полуфразе. — Чёрт. Я как-то совсем не подумал… Чёрт. Бабочка, честное слово, я без задней мысли.

— Ничего страшного, — Пускай извинения приняты безоговорочно, но смотреть куда-то ещё, кроме линий разметки парковочных мест, я себя заставить не могу. — Идём?

— Да, конечно.

Болезненная тема вовремя прикрыта, загадка вчерашнего вечера разгадана. Замечательно всё, кроме единственной мысли крепко засевшей в моей голове. Я снова и снова думаю о том, кому буду звонить, когда, узнав, что Дрейк всё-таки женится, в стельку напьюсь в нашем баре. И снова и снова прихожу к неутешительному выводу: никому.

***

Из дома я первым делом отправляю Ольге СМС с дурацким вопросом «Ты как?», получаю мало успокаивающий ответ «В порядке», но так и не набираюсь смелости для звонка. Остаток дня проходит в рутинных занятиях: я что-то готовлю, прибираюсь по верхам, задаю работу стиральной машине, пытаюсь читать. Заглядываю к тёте Шуре: увы, завтра Лёвку отправляют в срочную командировку, ему надо готовиться, и он снова не может приехать. По правде сказать, я ожидал чего-то подобного, но соседка явно расстроена. Мы пьём чай с напечёнными специально к приезду сына ватрушками у неё на кухне; я в очередной раз переслушиваю истории из Лёвиного детства, то и дело отвлекаясь на мысли о разделённом сне и несчастливых Ольгиных выходных. Я уверен, что действовал единственно должным образом, однако как это скажется в долгосрочной перспективе? Боюсь, у Ольги не тот характер, чтобы постараться дистанцироваться от человека, помогшего ей в настолько личной ситуации. Ох, лишь бы благодарность не подтолкнула её к романтическим чувствам! Может быть, если у меня получится соблюсти баланс между дружелюбием и вежливой отстранённостью, то наши отношения останутся на прежней ступени? Я прихлёбываю из чашки остывший чай. Да уж, непростой у меня будет понедельник. Очень непростой.

Вроде бы я выхожу из дома в то же время, что и всегда, только в офисе оказываюсь вообще раньше всех. Неужто Ольгино «в порядке» не в порядке до такой степени? Может, позвонить ей, если через пять минут не придёт? Но не успеваю я убрать куртку в шкаф и включить компьютер, как на пороге комнаты появляется разрумянившаяся от быстрой ходьбы Ольга.

— Ой, ты уже пришёл? Привет!

— Привет, — я искренне рад видеть её в приподнятом настроении. — Как дела?

— В пределах естественного безобразия.

Расшифровываю это как намёк оставить прошлое прошлому. Что ж, Ольга, несомненно, в своём праве, а мне имеет смысл потратить оставшиеся до официального начала рабочего дня минуты на пару мелких багов, отчёты о которых пришли на почту техподдержки ещё в пятницу.

— Тим.

Поднимаю глаза от монитора: Ольга стоит совсем рядом. И как я её не заметил боковым зрением?

— Спасибо тебе, — она обеими руками протягивает мне пластиковый контейнер. Неуклюже встаю, на автопилоте беру подарок.

— Мне?.. А! Да ну, Оль, брось, — пытаюсь пихнуть контейнер обратно.

— Не брошу, — Ольга прячет руки за спину. — Ты меня сильно выручил, самодельный рулет за такое — смехотворная благодарность.

Открываю пластиковую крышку, и из контейнера выплывает соблазнительное благоухание домашней выпечки.

— Неужели свежий?

— Ага, перед работой пекла.

— А почему не вчера?

— За ночь бы весь вкус ушёл.

— Э-э, спасибо, — в растерянности не знаю, что ещё сказать.

— На здоровье. И я, наверное, должна объяснить… — Ольга хмурит брови, собираясь с мыслями.

— Оль, — я нахально пользуюсь моментом, чтобы перехватить инициативу в разговоре. — Это ведь личное? То, что ты хочешь рассказать?

— Ну, — заминка. — Да.

— Тогда не надо ничего объяснять. А рулет, если ты не возражаешь, я бы поделил на всех.

На лице Ольги как в калейдоскопе сменяют друг друга выражения неверия, радости, вопроса, благодарности. От последнего мне становится немного стыдно: я ведь отказался от объяснений вовсе не из-за рыцарского великодушия.