Бабочка и Орфей

По лицу Тима тенью скользнуло странное выражение понимания, будто он знал второй, более глубокий смысл происходящего. Жаль, но времени на уточнение уже не было.

— Мне пора.

— Да, я понял, — кивнул погрустневший Тим.

Мне до зубной боли не хотелось сейчас расставаться с ним. Эх, ну почему нельзя взять Тимыча в охапку и дёрнуть куда-нибудь за город? Где поля, деревья, птички и никаких шефовых выволочек? Я остро пожалел, что раздолбай только по имиджу, и пошёл собираться.

***

Проводив Дрейка, я тоже собираюсь усесться за код, но вместо этого всё утро брожу по квартире, глупо улыбаясь вещам и воспоминаниям, и только перед самым обедом наконец заставляю себя включить ноутбук. Благодаря протекции Васи Щёлока я был безработным всего три дня и сейчас тружусь удалённо, стараясь оправдать выданный мне кредит доверия. Однако сегодня из меня никудышный работник, и, как оказывается, не из меня одного. Пришедшая в «вайбер» фотография экрана монитора, на котором открыта пустая страничка IDE с единственным комментарием «Вообще-то, я должен работать», однозначно сообщает, что у Дрейка та же проблема. Ничего не могу с собой поделать: расплываюсь во влюблённой улыбке и отправляю ему аналогичный снимок своего ноутбука. «Вообще-то, я тоже».

Игра «покажи-что-ты-делаешь-прямо-сейчас» началась спонтанно, однако относимся мы к ней всерьёз. Сейчас — значит, сейчас и честно. Так что когда к Дрейку однажды с утра пораньше пришла идея прислать мне селфи в процессе бритья, то в ответ он получил мою сонную, перемазанную зубной пастой физиономию.

Я тихонько вздыхаю над воспоминанием и закрываю ноутбук. Похоже, чтобы вернуть программистское вдохновение, мне понадобится тяжёлая артиллерия: например, долгая прогулка куда глаза глядят.

На улице я стараюсь не думать ни о чём постороннем, кроме окружающей действительности. Разглядываю дома, начинающие зеленеть газоны и юную листву деревьев. Тротуар и облака сходны оттенками серого, людей на улицах мало: будний день в спальном районе, и погода не располагает гулять. Проголодавшись, покупаю в продуктовом литр кефира и булку — классическое сочетание, памятное ещё по годам вольного студенчества, — и располагаюсь на лавочке в сквере. На асфальт передо мной моментально пикирует воробей, бочком подпрыгивает поближе, со значением косится глазом-бусинкой: есть что? Бросаю ему кусочек горбушки, и подачка не успевает толком коснуться земли. Воробей стремительно уносится с добычей, я жду, что на его место прилетит с пяток сородичей, однако больше претендентов на мой обед нет. Вот и хорошо. Открываю кефир, делаю глоток, и тут снизу раздаётся тоненькое поскуливание. Опускаю взгляд — из-под лавочки на меня жалобно смотрит грязно-белая щенячья мордашка.

— Привет.

Щенок выбирается наружу целиком, виляя хвостиком с такой частотой, что удивительно, как тот до сих пор не оторвался. Я смачиваю кефиром кусочек мякиша и протягиваю голодающему зверьку: — Будешь?

Конечно, он будет! Я не успеваю глазом моргнуть, как еда бесследно исчезает, а собачий взгляд становится ещё более умоляющим.

— Поровну, — сразу оговариваю я и оставшиеся кефир с булкой делю по принципу «тебе — мне».

— Ну всё, — Пустая тара отправляется в урну, а я встаю с лавочки. — Всем спасибо, все свободны.

Однако щенок свободным быть больше не хочет: у него теперь есть лучший друг, и он резво семенит следом за мной. Ладно, ещё отстанет — прогулка-то, по сути, только начата.

Я подчёркнуто не обращаю внимание на четвероногого спутника, но тому безразлично моё безразличие. Он деловито бежит след в след, иногда попискивая, чтобы я его не терял. Даже когда компания идущих из школы младшеклассников активно желает познакомиться с щенком, тот предпочитает человечьим ровесникам скучного взрослого. По пути я специально захожу то в один магазин, то в другой — щенок каждый раз терпеливо ждёт меня у входа.

— Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным, — наконец сдаюсь я, и последним на сегодня становится магазин зоотоваров.

Когда вечером в специально оставленную незапертой дверь ко мне заходит Дрейк, то его встречает громкое воинственное тявканье.

— Новые новости! — он включает в прихожей верхний свет и с насмешливым изумлением рассматривает моего отважного сторожа.

— Дрейк, это Белка, — представляю я щенка. — Белка, это Дрейк. Он свой.

Белка перестаёт рычать и настороженно подходит знакомиться.

— Откуда такая радость? — Дрейк присаживается на корточки и протягивает собаке раскрытую ладонь.

— Прибилась, когда гулял, а оставить на улице совесть не позволила.

— Девчонка?

— Да.

— И почему я не удивлён? — он треплет Белку за уши и встаёт. — Что делать с ней собираешься, спасатель бездомного зверья?

— Сначала свожу к ветеринару на предмет болячек и прививок, а потом дам объявление про «хорошие руки».

— Полагаешь, кому-то нужна дворянская порода? — Дрейк задумчиво смотрит на обнюхивающую его ботинки Белку. — Нет, правда, Бабочка, зачем ты ввязался в эту канитель?