Иероглиф так же относится к уставному письму, как многобожие к единобожию. Движение звука во Вселенной, описываемое иероглифом, не то же самое, что воплощение Логоса. Иероглиф – всегда разновидность скорописи; никакого уставного, канонического иероглифа не существует. Более того, скоропись в своей основе есть проявившийся иероглифический субстрат, соответствующий разговорному, обиходному языку. Иероглиф может быть тщательно выполнен пером и тушью, или выполнен на скорописном варианте печати – пишущей машинке, или просто начеркан карандашом, – канонический смысл уходит из такого текста, оставляя пустое поле для толкований. Мы ими заниматься не будем.
Стихийное возвращение печатности в рукописные буквы сродни неожиданному открытию родства современной физики и восточной мудрости.
Там, где эстетические соображения выходят на первый план, художник становится каллиграфом. Каллиграфия – не только посредница между рукописностью и печатью, но и широкое поле для всевозможных подделок и мистификаций. Это дитя Нового времени.
Структура почерка соответствует структуре речи.
Кульминацией книжности, без сомнения, является Апокалипсис, он же становится и кульминацией изобразительности. Иллюстрации не предсказывают Будущее, а прямо его изображают. Образы, которые, казалось, ушли в глубокое подсознание, снова оказываются среди действующих лиц, хотя вроде это и не так: кому – иллюзии, кому – невыразимое; обозначать же это можно одними и теми же словами.
Иллюстрации, таким образом, перестают что-либо иллюстрировать, они скорее втягивают зрителя в действие. Ярко проявляется театральная природа книги, в объемном отношении, возможно, представляющей сплющенный (то есть без нутра) вариант вертепа. Иллюзорность книги доведена до высшей степени: заглядывая туда в надежде отыскать источник причудливых комбинаций, мы щупаем свой мозг.
Книга является акцией, вовлекая в себя и требуя активности. Но это – первый слой; на самом деле вовлекаться надо не в книгу, а в духовный эксперимент (или Откровение), стоящий за нею, или просто в детскую игру. Можно заняться звуко-графической генетикой, сознавая опасность появления мутантов. Можно погрузиться в изучение географии некоторых стран.
Сотворение мира, как и его распад, – процесс не линейный, а постоянный.
Постоянно и сотворение рукописной книги – совершенно независимо от производственных и познавательных задач. Разумеется, образ книги все дальше от своего прообраза, если смотреть незаинтересованным взглядом. Но этот взгляд не увидит ни буквы и в той КНИГЕ, которая денно и нощно горит перед духовными очами каждого из нас.
1990
------------------------------------------------------------------------------
Вилли Мельников
На языке нсибмди (Нигерия) (Оригинал, транскрипция и русский перевод]
мандннга тулслума - мбирьигл - пикуриймэ –
- укпсллс - пулафубстэ - гуфальбу - нгирума
чирущига – льаруми - укурп\ифи - ичираигу –
мбирнщжлдс – тикифимбс – анчиигпла
Завещание первого блюда –
быть приготовленным из съевших его.
Мечта блюда второго –
залиться соусом из растопленного завещания первого.
А третье блюдо надеется расколоться
до превращения своей мечты в завещание!
------------------------------------------------------------------------------
Константин Кедров
Я живу в стране превращений
превращается солнце в растенья
Рыбы лезли на сушу
и превращались в птиц
Из поэмы "Бесконечная»
------------------------------------------------------------------------------
Елена Кацюба
Дневник ангела
Орос – танро – нидегор
флабель – дугрида – амбур
ничель – вестатор – фемель
гладуль – нивека – саум
Заповедь – орос
догма – танро
практика – ничель
дугрида – амбур
вестатор – мизинец
флабель – число
саум – зеленая точка
нивека – ладонь
саум нивека – сиреневый крест
Гладуль – двойная волнистая линия
между амбур и дугрида
Нидегор отменяет заповедь
опровергает догму
пересчитывает число
Но – сопрягает сиреневый крест
и зеленую точку
Вестатор и нивека в принципе
величины постоянные
хотя флабель периодически меняет
смысловое число
поэтому двойная волнистая линия
должна постоянно преодолевать гладуль
посредством ороса и танро
------------------------------------------------------------------------------
Константину Александровичу Кедрову
"... Стрекозиная стая пульсирует и трепещет. Вокруг нас образуются вихри, водовороты других систем." Константин Кедров "ДООС"
Так и есть. Имеем честь сообщить о рождении иной системы: аббревиатура ДООС получает отныне еще одно толкование, период охраны стрекоз сменяет время обожания скарабеев. Нам кажется, что тайна, заключенная в образе мифического жука, сегодня значительнее бытийной окрыленности стрекоз. Нисколько не опротестовывая девиз ДООСа (ты все пела – это дело), мы желаем передать это "дело" в более надежные... лапы. Что же касательно муравья, ну что же? Доживи Крылов до наших дней и басня его звалась бы "Стрекоза и Скарабей" и заканчивалась бы скорее всего следующим напутствием: "Ты все пела - это дело. Так пойди же попиши!"