Бабочка на игле (СИ)

   - Итак, первое время он старался вести себя хорошо, чтобы усыпить бдительность соседей и, возможно, приглядывавших за ним дознавателей. Однако долго медлить он не мог: ритуал не дарует молодость, а сохраняет тебя в том возрасте, в каком ты находишься в момент его проведения. Вацлаву Миеже было уже хорошо за тридцать. Если он не хотел ступить в вечность с сединой и морщинами, ему стоило поторопиться. Так что, однажды решив, что пыль улеглась, ваш Вацлав предупредил, что отлучится по делам на несколько дней, выехал за город, провёл ритуал в точности так, как было указано в схеме, и испарился. И только круг мертвой земли, на которой ничто не растёт, остался ему вечным памятником.

   Санго замолчал. Он стоял и задумчиво рассматривал витраж. Остальные ждали. Девицы переминались с ноги на ногу и поглядывали на Ингу, ожидая её реакции. Всем было неуютно. Тишина угнетала.

   - Святая Бригида? Серьезно? - фыркнул Санго, выдержав паузу. - Напомнить вам, как она умерла? Собственный муж кинул её львам на растерзание, чтобы повеселить жестокого покровителя и этим добиться его благосклонности. Да ваш Вацлав даже не скрывал, что сделал. Незабудки в волосах - особенно милый штрих. "Дорогая, я убил тебя ради своих амбиций, но обещаю о тебе вспоминать". Как это трогательно.

   - Но зачем ему было так поступать с Ивоной? - робко спросила Анка, ёжась.

   - Думаю, люди, обучавшие его запретному искусству, хотели доказательств, что он настроен серьезно. И без этих доказательств отказывались дать ему это, - Санго пренебрежительно помахал обтрепанным листком.

   А затем он заставил всех напрячься еще сильнее, вдруг обратившись к самой Ивоне:

   - Зря пытаешься разбить его снаружи, не выйдет. Тебе не по силам устроить катастрофу достаточной для этого мощи. Такие штуки куда крепче, чем выглядят. Ломай изнутри. Твой женишок - жалкий дилетант. Он запечатал и обездвижил тебя саму, однако даже не подумал что-нибудь сделать с твоим окружением.

   По комнате пронесся ропот. Девицы из общества Вацлава Миеже испуганно косились на витраж. Анка тоже к нему присмотрелась. Кроме фигуры Святой Бригиды, на нем были лишь чистое небо, цветы и немного зелени. С помощью чего из этого Санго предлагал разбить стекло?!

   - Постойте! - воскликнула Инга. - Даже если вы говорите правду, и Вацлав Миеже действительно так поступил, витраж из-за этого не перестает быть шедевром! Он имеет огромное значение для всей Гусьей Заводи. Это наше сокровище! Его уничтожение ничего не изменит и девушку не воскресит. Не трогайте его!

   - А что вы меня-то убеждаете? Я тут вообще не при чем. Вы её убеждайте, - Санго указал на Ивону. - Объясните ей, как этот витраж важен для города. Может, она и согласится еще пару столетий побыть бабочкой на игле.

   Инга беспомощно замерла и напряглась, не смея посмотреть стеклянной деве в её нарисованные глаза.

   - Впрочем, не исключено, что она не поймёт, как воспользоваться моим советом, и вам... - Санго замолчал на середине фразы и вдруг ухмыльнулся: - А хотя нет, поняла.

   У всех на глазах витраж начал меняться. С тихими щелчками перестраивалась его мозаика, меняли форму и окраску её фрагменты. Всё быстрее и быстрее двигались стёклышки: дробились, исчезали, множились, сливались вместе. Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк.

   Вместо каждого из губастых цветков львиного зева появлялось по настоящей оскаленной пасти. Они быстро захватывали всё пространство вокруг Святой Бригиды, по-прежнему кротко взиравшей на своих верующих с витража. Скоро не осталось ни неба, ни зелени, ни цветов - только рыжеволосая дева в венке из незабудок да бесчисленные, тесно прижатые друг к другу львиные пасти вокруг неё.

   Анка смотрела на витраж с ужасом и восхищением, не смея пошевелиться. Девицы из общества Вацлава Миеже визжали, плакали, бегали и толкались, пытаясь поскорее выбраться из комнаты. Инга не сдвинулась с места. Схватившись за голову, она беспомощно открывала и закрывала рот, не зная, как быть.

   Закончив перестраиваться, витраж замер. Стихло пощёлкивание. Но не прошло и десяти биений сердца, как львиные пасти разом бросились вперед, словно пытаясь прорваться в реальный мир.

   Окно шло рябью под их непрекращающимися ударами. Мелькали розовые языки. Клыки царапали стекло, безуспешно пытаясь его прогрызть. Из разбитых десен брызгала кровь - настоящая, не мозаикой. И всё это в тишине: со стороны витража не доносилось ни звука.

   Бледная Инга пятилась от окна, кажется, до конца не веря в реальность происходящего.

   - Ну зачем же... Ну не надо... - донесся до Анки её бессвязный лепет.

   Та подумала, что надо бы увести Ингу подальше от этих пастей, однако прежде чем она успела сделать хоть шаг, с грохотом и дребезгом витраж взорвался. Прыснули яркие, похожие на леденцы, осколки; просвистели в воздухе обломки свинцовых перемычек.

   Взвизгнув, Анка инстинктивно шлёпнулась на колени и закрыла голову руками. С мелодичным звоном билось стекло о плиточный пол, лязгали падавшие на него кусочки металла. Анка опасалась, что все это изрешетит и её саму, однако, когда звуки стихли, она с удивлением обнаружила, что совершенно не пострадала.