Бабочка на штанге (сборник)

За площадкой, после короткой передышки опять «сплошной альпинизм». И уже рубашка на груди и животе изжёвана, а ноги и руки в царапинах и белых следах известняка, в рыжих заплатах глины. И босые ступни горят, как надраенные тёркой. Конечно, босиком карабкаться и прыгать по уступам удобнее, чем в сандалетах, но ведь подошвы-то не железные… Зато позади осталось две трети пути! Это Марко понял, когда за скальным поворотом открылась вдали оконечность Тарханайской косы с красно-белой башней маяка. И тут же оказалась впереди ещё одна площадка — этакий каменный балкон, будто приглашающий: «Отдохни…». И даже «скамеечка» была, торчал из вертикальной стены узкий выступ.

Как удержишься от соблазна, когда ноги гудят, а солнце жарит пуще обычного (нет, чтобы хоть на минуту спрятаться в облако!).

Марко сел. Потёр икры и ступни, хныкнул. как брякнувшийся с качелей малыш (всё равно никого рядом нет). И решил, что имеет право отдохнуть подольше. Скосил глаза вниз, на рубашку… Досталось ей. Материя всмятку, две пуговицы потеряны, нагрудный карман, в котором медаль, надорван. Хорошо, что не сильно, а то бы прощай, будущий джольчик… Всё-таки лучше переложить в другой карман, справа.

Марко выудил медаль за ленточку и вспомнил, что даже не рассмотрел её. Ну, с одной стороны — якорёк и надпись: «Тарханайская коса. Южный край». А на обороте?

На таких медалях были самые разные картинки: кораблики, крабы, старинные пушки… А на этой оказался морской конёк!

Вот это да! Совпадение? Или примета?..

В любом случае теперь уже ясно — это именно его. Марко Солончука, джольчик. Гораздо крепче и надёжнее стеклянного пистолетика, который сломался при отъезде в столицу. Пистолетик был всё-таки случайной вещицей, а медаль с коньком…

«Эй, горбач, морской конёк,
Разогнись хоть на денёк!..»

«А мне нравится, что у тебя такое прозвище — Конёк… Даже не прозвище, а просто имя…»

«Почему нравится?»

«Ну, ты же весь такой… морской житель…»

Он и правда иногда был похож на морского конька. Во-первых, потому, что часто сутулился. Не из-за какой-то болезни или слабости позвоночника, а просто «из-за лени и вредности», как заявляла старшая сестрица Евгения. Ему даже купили ранец со специальной твёрдой спинкой — чтобы держался прямее. Ну, он и старался держаться, если не забывал… Но было ещё одно сходство: отбеленные неутомимым солнцем волосы иногда взъерошивались от затылка до лба. Будто гребешок у морского конька. А третье сходство — то, что Марко часто вытягивал губы в трубочку. Ему казалось, что в этом случае толстые и совсем «не мужественные» губы его делаются меньше и твёрже. Мама и Евгения говорили: «Ну, снова рот дудкой. Лучше улыбнись…». Он послушно улыбался, а потом — всё опять. Особенно, если думал о чем-то важном или что- то вспоминал… А известно ведь, что у морского конька губы тоже трубочкой. Ну и вот. Если глянуть на Марко сбоку, когда стоит согнутый, волосы — торчком, губы — вперёд, в точности морской конёк. Вроде тех, что малышня ловит на мелководье, среди косматых подводных валунов (ловит, а потом отпускает)…

На кого похож Марко, замечали многие и порой поддевали его добродушными замечаниями. Но прозвища «Морской конёк» в посёлке у Марко не было. Вообще никакого не было, хотя у многих мальчишек они имелись. Появилось прозвище только в столичном Лицее.

Почему он уехал в столицу НЮШа (зачем согласился?!), Марко потом и сам не мог себе объяснить. Ну да, хотелось нового, дальних дорог, чудес большого города, всяких открытий… Но не настолько же, чтобы отрывать себя от моря, от родного берега с Тарханайской косой и маяком, от мамы, от Женьки; от привычного ребячьего народа с Маячной улицы («Марко, пошли на Камни! Слон обещал рассказать про пришельцев с Персияды!»).

А случилось вот что. В прошлом августе наведалась в гости двоюродная мамина сестра тётя Даша с мужем Германом Алексеевичем. Тётя Даша была добрейшая душа, хотя и чересчур со столичными привычками (моды там всякие, косметика). А Герман Алексеевич — усмешливо сдержанный, неразговорчивый и, вроде бы с крепким характером, но с женой всегда соглашавшийся во всех её планах. А планы Дарьи Григорьевны возникали стремительно. И строились они всегда на желании осчастливить ближних.

Маме и отцу Марко она с первых дней принялась внушать:

— Марусенька, Гоша! Я понимаю, вы вросли в эти места всеми корнями. Но зачем обрекать детей на провинциальное прозябание? Женечка красавица! Её милые веснушки — золотая россыпь для создания современного имиджа! У неё все данные, чтобы в столице стать звездой сцены или бизнеса!.. А Марик! С его задатками философа, с его способностью смотреть в глубину явлений!.. А что его ждёт в Фонарях? Судьба приморского Гавроша, а потом должность бригадира рыбачьей артели?.. Неужели он этого хочет от жизни?