Бабочка на штанге

Был бы джольчик — тогда другое дело. С ним везде свободный проход. Но Марко после возвращения из столицы джольчиком всё ещё не обзавёлся. Показать медальку — вот, мол он? Только ведь не поверят просто так, скажут: поклянись. И надо будет перекреститься на церковную колокольню. А этого лучше не делать, такими клятвами не шутят… Вот если поймают на обратном пути, когда уже отошлёшь письмо, тогда — пожалуйста. Медаль можно будет считать джольчиком, потому что получена за дело. А пока пустырь лучше обойти по Греческой балке и к почте выбраться по Насосному спуску, мимо водокачки…

Было бы разумно в начале пути, на Маячной, заскочить домой (там уха и вареники), потому что о-о-ой как стонет в желудке пустота. Но ведь дома есть опасность застрять надолго. «Марко, сделай это, Марко, сделай то. Марко, ты куда опять настропалялся, вот вернётся отец всё ему расскажем…» А его, Марко, дёрнула нечистая сила пообещать матросу: «Сейчас и отправлю, честное слово». Конечно, задержка будет не такая уж большая, а брошенное между делом «честное слово» — не клятва лицом к церкви. Но ведь всё равно засядет в душе заноза…

Был, правда, и более короткий путь до почты по обрывам. По уступам, глинистым осыпям, ракушечным карнизам, каменным завалам. По хитрым тропинкам, которые то есть, то нет. А внизу, вдоль воды, не пройдёшь, пляжная полоса часто прерывается уходящими в воду скальными отвесами.

Марко приходилось лазать по обрывам, когда играл с ребятами в пряталки-догонялки или в пиратов. Но эти лазанья были короткими и не очень опасными. А сейчас предстоял непрерывный путь по головоломным неровностям и тропкам. Именно головоломным. Загремишь вниз, и страх подумать, что будет. Хорошо, если просто в глубокую воду. А если на камни?..

Но… чем больше думаешь, том больше боишься. Зато эта дорога до почты была чуть не втрое короче обычной, через посёлок. Не надо огибать холм, сразу окажешься в Почтовом переулке, что выходит к берегу… Кроме того, закопошился в Марко «приключенческий жучок» — тот, что не раз подбивал его на всякие неразумные (с точки зрения здравомыслящих людей) поступки. «Не рискуешь — не живёшь…» Путь до почты по крутизне над морем мог считаться настоящим приключением.

И джольчик тогда будет заработан совсем честно!..

Марко глубоко-глубоко вздохнул, сказал себе, как противнику-шахматисту, «взялся — ходи!» и со ступеньки прыгнул направо, на длинный ракушечный выступ…

Ну и что? Было не так уж трудно. И не так уж страшно. Почти как во время прежних игр. Правда, раньше не забирался так высоко, но какая разница? Надо только покрепче хвататься за камни, твёрже ставить ноги и не смотреть вниз. Смотреть следует перед собой, выбирая подходящие щели и выемки, чтобы вцепиться как следует.

И лучше совсем не думать, что такой путь будет тянуться целую милю. Надо просто двигаться шаг за шагом, скачок за скачком, толчок за толчком… Хорошо, что не видят его мама и Евгения обмерли бы… А вот если бы увидела девочка Юнка, было бы, пожалуй, замечательно. Тоже обмерла бы, зато…

А что «зато»?

Девочка Юнка, наверно, и не вспоминает бывшего одноклассника Марко Солончука. У неё полно других забот. Эти хлопоты с переездами, с репетициями… А может, опять разболелось плечо… А сам-то он часто ли вспоминает Юнку?

Путь не всегда был головоломным. Попадались и безопасные места: широкие длинные карнизы, на которых угадывались остатки дорожек может быть, тысячелетней давности. Здесь ведь столько всякой старины. То и дело видишь впрессованные в толщу песчаника обломки капителей от храмовых колонн, мраморные карнизы с орнаментом и сложенные арками блоки известняка. А внизу прибой перемывает оранжевые осколки древних амфор и горошины из радужного стекла — от ожерелий эллинских красавиц. У девочек в посёлке почти у каждой такая бусинка на шее, а то и по нескольку…

Иногда открывались и совсем широкие площадки — с теннисный стол. Можно постоять, передохнуть, присесть даже. Можно без опаски взглянуть вдаль. Сизые горизонты размыты и туманны. Жёлтые кучевые облака над ними — как всплывшие острова. Море рябит. Оно ярко-синее, но там и тут пятна солнечных россыпей. И было бы совсем прекрасно, если бы не лиловый прыщ крейсера… А ближе к берегу море становится зелёным. И даже отсюда, с высоты, видно, что оно прозрачное. Кажется, можно разглядеть на дне плоские обросшие камни, на которых рябь от лучей… И носятся над водой, орут чайки, ищут выброшенную штормом добычу…