Бабочка-рэндаллия

Родион отказался от служебной машины, а генерал не стал его держать. Со старой барсеткой с ключами и документами на плече, в концентрированной темноте короткой летней ночи он шел быстрым шагом, иногда переходя на легкий бег. Клиника, находилась от города не так далеко, как могло показаться, – от шоссе ее отделял небольшой, примерно с километр, отрезок идеального асфальта, в котором гас шум машин, растворялись городские запахи, которые они с собой везли. По краям дороги стояли чугунные фонари, изящные и строгие, как будто на спор украденные с какой-нибудь европейской набережной. Они светили так ярко, что свет проникал глубоко в придорожную кромку леса, привлекая мотыльков и стайки мошкары помельче, бесконечно, как ненормальные снежинки, кружащей вокруг света, врываясь в сочные, многослойные тени.

Но одинокого пешехода происходящее вокруг интересовало мало. Выбравшись на шоссе, он глубоко, одновременно носом и ртом вдохнул и заспешил на уже совсем отчетливо слышимое сопение спящего города.

Придорожные кафе остались позади. Родион зашел на мост, по волосам пробежал легкий ветерок. Почувствовав запах воды, парень вздрогнул и ускорил шаг. Крупные зеленые насекомые с большими крыльями садились ему на руки, голову, влетали в лицо, заставляя отплевываться. Родион морщился и отмахивался. Привкус лета на языке выводил из равновесия и тревожил.

Добравшись до города, он принялся нырять во дворы и переулки, перебежками преодолевал непопсовые улочки вдоль офисных или производственных кварталов, избегая встреч с редкими прохожими. У 48-го дома по улице Мира, когда до цели оставалась минута-другая, Родион резко свернул. Тихо, перепрыгивая через металлические подвальные крышки, он промчался под окнами и вынырнул возле круглосуточного минимаркета, который стоял там же, где и раньше. Не глядя, он вбежал внутрь, едва разминувшись с автоматическими дверьми. Его не отпускало чувство, будто вот-вот в самый неожиданный момент в окружающие декорации ворвется пучок механических манипуляторов или каких-нибудь тентаклей и вырвет его с корнем из этой реальности или заверещит таймер, и с его головы резким движением снимут шлем виртуальной реальности на новеньком аттракционе посреди торгового центра. И выросший из тоненькой полоски до размеров абсолютной величины искусственный белый цвет разрежет глаза за миг. А о том, что находится за ним, Родион знать не хотел.

Корзину он не взял. Если бы не поздний час и нервный вид, он вполне мог бы сойти за примерного молодого супруга с написанным красивым женским почерком списком в заднем кармане. Жмурясь и отводя взгляд от холодильников и витрин, он хватал все подряд: шоколадную пасту, хлеб, хрен «Русский, добротный», кофе 3 в 1, фасованные куски наверняка вчерашней курицы-гриль, салфетки в прозрачной упаковке… Около кассы он резко остановился и посмотрел направо: наверху, на самой крышке полки с алкоголем, надменно взирал на парня, нагло поблескивая ему в глаза преломлявшимся на его золотисто-медной поверхности светом, литровый бутыль коньяка. Родион обрушил свои покупки на прилавок, подошел к стеллажу, и ни секунды не колеблясь, подпрыгнул и схватил бутылку. Когда очередь дошла до нее, кассир дежурно закатила глаза и хотела было отставить бутыль в сторону, но заметив среди охапки документов, которые парень вывалил перед собой в поисках наличных, красную обложку с надписью «ФСБ России», решение изменила.

***

Дверь захлопнулась. Через несколько мгновений пакеты со стуком упали на пол. Вернулась тишина, а свет все не загорался.

Сидя на диване, Родион зажмурился. Ему не показалось – на стене над привычным раскладным столиком действительно висел громадный плазменный экран, на поверхности которого уместились отражения сразу двух уличных фонарей. Он взял со стола пульт и нажал.

– … Китовая акула – дружелюбный гигант, живое воплощение гимна футбольного клуба «Ливерпуль»: она никогда не бывает одна, – самую крупную рыбу из ныне живущих в мировом океане всегда сопровождает свита комменсалов…

National geographic.

Не включая свет, он прошел на кухню и открыл воду. Вскоре щелкнула кнопка чайника.

Родион перенес содержимое пакетов на диван. Почти не глядя на экран, он мазал хрен на хлеб, на курицу, и торопясь, запихивал пищу в рот, запивая коньяком прямо из горлышка. Бежали слезы, перехватывало дыхание, но он продолжал заливать трапезу благородным напитком, не останавливаясь, занюхивая солеными помидорами-черри, которые после проглатывал, практически не жуя. Он отложил в сторону салфетку с костями и собрался было сходить на кухню за кофе, но увидел в верхнем правом углу экрана цифры «1:43» и передумал.