Бабочка в стекле

Борис был оглушён горем. Анну экстренно повезли на УЗИ. К этому времени приехал Михаил с Верой Петровной. Растерянный Михаил Александрович не мог найти слов ободрения для сына, он лишь сжимал его руку, ожидая вердикта врачей. Мать обняла его утешая.

Заведующая вышла, обнадёжив совершенно потерянного Бориса:

– Плод жив, не волнуйтесь. Из-за повышенного тонуса матки произошла небольшая отслойка плодного яйца, что явилось причиной кровотечения. Ей показан строгий постельный режим и лечение!

– А какой срок? – спросила мать Бориса.

– Невестка ваша сама не знает, какой...

Вера Петровна в недоумении покачала головой. Заведующая отделением обратилась к растерянному Борису:

– Вот, держите! Срок мы установим, но по размерам плода где-то 6-7 недель. Она протянула фото УЗИ Борису. Очертания головы, едва заметных маленьких ручек и ножек... Родители поздравили его радостными восклицаниями.

– Сынок, все хорошо будет, вот увидишь! – похлопал его по плечу отец. – Вы её оставляете? – Михаил обратился к заведующей. – Нам нужна самая лучшая палата, организуете?

– Можно мне к Ане? – встревоженно промолвил Борис. Его волнение могло успокоить только свидание с женой.

– Да, конечно! Михаил Александрович, я сейчас все организую, – она протянула Борису список необходимых для Анны вещей. – Смотрите, вот всё, что нужно, а также достаньте вот эти лекарства.

Борис был взволнован, но счастлив. Малыш, его с Анной плод любви, плод их страстных ночей... Он не думал, что это возможно, – настолько жена его убедила в обратном!

Анна лежала в больничной чистой сорочке. Перепуганная. Глаза огромные, голубые, бездонные, словно омут... Борис так любил их...

– Любимая моя, это, выходит – он сразу получился? – Борис гладил жену по голове, исхудавшему бледному лицу. – Наш сын...

– Не знаю, родной, наверное... А почему сын? – Анна удивлённо вскинула бровь. – Борь, мне теперь здесь долго нужно лежать. Как ты там один будешь?

– Я справлюсь. Мне приятно заботиться о тебе... о вас. – Он погладил её животик.

Глава 28.

Борис не хотел покидать жену. Волнение, страх за неё и малыша, постоянные навязчивые мысли об убийце, подозрения – все смешалось в гремучее зелье, отравляющее его душу сомнениями и страхом.

Он позвонил капитану Лисицыной поздно вечером, когда направлялся из больницы домой:

– Добрый вечер, Валентина. Вы просили позвонить. Со мной все в порядке, а вот с моей женой...

– Борис Михайлович, что случилось?

Борис рассказал Лисицыной о беременности Анны.

– Поздравляю вас! Все будет хорошо, я уверена. Обещаю, что беспокоить Анну не буду. Лишь в случае острой необходимости.

Валентина с нетерпением ждала известий из Кёльна. Она углубилась в другие расследования, которыми завалил её Орлов. Он по-прежнему считал её решение глупостью и упрямством, каждый день заставляя закончить с этим делом. Долгая совместная работа с Сергеем Юрьевичем позволила ей выработать своеобразный иммунитет к вспышкам его праведного гнева.

Лисицына уже собиралась выключить ноутбук и уходить домой, но решила проверить почту перед уходом. В почтовом ящике красной единичкой отразилось непрочитанное письмо.

Валентина лишь крикнула вслед стажёру, натягивающему на ходу шапку:

– Игнат! Это он! Это всё-таки он!

– Кто, Валентина Васильевна? – Фёдоров хлопал раскрытыми от удивления глазами. Он поспешно снял шапку и куртку, намереваясь снова включиться в работу.

– Клаус Майер и Отто Вагнер – это один человек... Клаус поменял фамилию, имя и дату рождения в восемнадцатилетнем возрасте. Об этих изменениях нас уведомил паспортный стол Кёльна, городской округ Кальк. Именно по этой причине вся информация о Клаусе Майере почти двадцатилетней давности.

– И все? Больше никакой информации? – расстроился Игнат.

– А ты хотел, чтобы в паспортном столе были в курсе, почему Отто покушался на Бориса? – усмехнулась Лисицына.

– Давайте завтра вызовем Бориса? Надо решить вопрос: он или Михаил Александрович пригласят Отто в Красноярск. Думаю, теперь у нас есть все основания предъявить этому человеку официальное обвинение! – деловито подытожил Игнат.

Валентина позвонила Борису сразу же. Он как раз попрощался с Анечкой и ехал из больницы домой. По стёклам его машины барабанил ледяной дождь, вступая в битву с проворными дворниками.

Лисицына не сказала по телефону ни слова. Валентина пригласила его в отделение, указав лишь, что дело очень важное и неотложное. Встревоженный, Борис пообещал приехать к началу рабочего дня.

Он не спал всю ночь, размышляя о причинах ненависти Отто к их семье. Ясно, что о них знал отец, только беспокоить его Борису решительно не хотелось. Во всяком случае, сейчас. Отто столько времени притворялся другом! Лгал Анне, отцу, Берте, всем, кто считал его близким и преданным, искренне выражал соболезнования Михаилу после покушения, которое организовал сам. Как могла Аня не разглядеть его? Почти согласиться выйти замуж? От одной этой мысли у Бориса холодело внутри...