Бабочки по дебету

Глеб Борисович Фигурело, генеральный директор «Трех поросят», оказался человеком внушительным не только по должности, но и по росту и весу. Он был настолько толст, что Марго смогла пожать только лишь указательный палец на его, протянутой для приветствия, руке. Вся рука была необъятна, а пальцы, похожие на сардельки, так распухли от жира, что не могли быть прижаты друг к другу и торчали в разные стороны. Эти сарделистые пальцы были сплошь унизаны перстнями. Сам Глеб Борисович выглядел столь высокомерно, что Марго подумалось, уж не для поцелуя ли ей протянута рука. Илья, приветствуя Фигурело, пожал его руку своими двумя.

Марго вспомнила, что говорил про него Бершнев: генеральный директор поднялся. Действительно, Фигурело выпирал из одежды как поднявшееся дрожжевое тесто из миски.

Кабинет генерального директора был так же велик, как и хозяин. Несмотря на ранний час, шторы на окнах были плотно задернуты, горел неяркий свет. Впрочем, возможно свет казался неярким из-за густого табачного дыма. «Хоть топор вешай», – подумала Марго явственно ощущая нехватку кислорода. На роскошном столике лежала недокуренная сигара, стоял бокал с каким-то спиртным. Рядом были разложены бумаги.

Фигурело пригласительным жестом указал на диван. Марго провалилась в него целиком, настолько он был мягок и, так же как все в этом кабинете, велик. Чтобы ноги не болтались в воздухе, Марго пришлось приложить усилия и сползти на самый краешек этого всепоглощающего предмета обстановки. Илья, понаблюдав за борьбой Марго с диваном, остался стоять. Тогда огромный детина, появившийся ниоткуда, или, возможно, материализовавшийся из табачного дыма, принес ему стул.

Фигурело предложил гостям покурить и выпить, но они, разумеется, отказались. После обмена любезностями и исполнив обязательные реверансы, Глеб Борисович поинтересовался:

– Итак, господа, что вы тут делаете?

Этот не вполне уместный вопрос он сопроводил пристальным взглядом на Илью. Марго подумала, что у господина генерального директора очень странная манера общения.

– Мы вторую неделю на фабрике проводим аудиторскую проверку, – спокойно ответила она. – Я руководитель проверки, и у меня три вопроса, которые необходимо обсудить с вами.

– Валяйте, – разрешил Фигурело, посасывая свою сигару.

– Первый вопрос о новой производственной линии из Бельгии, которая доставлена в несоответствующем виде. Я поговорила с несколькими вашими специалистами и пришла к выводу, что мне необходимо привлечь независимого эксперта, который определит, возможно ли собрать линию, и сколько, оценочно, это будет стоить. Эксперту для формирования мнения потребуются чертежи линии и документы по сборке, а также осмотр линии в ее текущем состоянии.

Фигурело выпустил струйку дыма, и ответил:

– Вы, вероятно, уже знаете из договора, что чертежи и документы по сборке нам предоставят тогда, когда мы перейдем, собственно, к этапу сборки. А мы не перешли, потому что все еще надеемся выиграть дело. Значит, увидеть чертежи сейчас невозможно. Здесь нет нашего злого умысла, вы понимаете?

Марго кивнула, а генеральный продолжил:

– Осмотр линии в текущем состоянии возможен только издали. Открывать упаковки мы тоже пока не можем. И опять, нашего злого умысла здесь нет.

– В таком случае, мы не сможем составить мнение о возможности сборки линии, – сказала Марго. – И хотя я понимаю, что в этом нет вашего злого умысла, но в заключении будет оговорка. Ведь мы не смогли удостовериться в том, что актив действительно можно использовать.

Фигурело улыбнулся.

– Маргарита, зачем вы усложняете? У вас есть мнение наших специалистов. Вчера вы беседовали с директором по капитальному строительству. Он вам напишет экспертное мнение о том, что линию можно собрать. И оценит стоимость. А я подпишу.

– К сожалению, мы не можем так поступить, – сказала Марго. – Нам нужно мнение независимого эксперта.

– Вы ставите меня перед фактом. Пришли сообщить, что собираетесь влепить оговорку? Или, все-таки, я могу что-то сделать? За исключением того, что, как я уже сказал, сделать нельзя.

– Я пришла объяснить, что в этой ситуации не могу поступить иначе. Я обязана найти аудиторские доказательства, а если их нет, я обязана сделать оговорку. И в этом нет моего злого умысла, – ответила Марго.

Глеб Борисович развел руками.

– Вы в своем праве, – сказал он. – Но ставлю вас с известность, что буду обсуждать этот вопрос с вашим начальством, и с собственником фабрики.

– Конечно, – сухо согласилась Марго. – Второй вопрос по поводу приобретенной компании, на которой эксклюзивные дорогостоящие рецепты. Алевтина Ивановна отправила нас к вам за разрешением на них взглянуть.

– Наслышан, – ответил Глеб Борисович и снова пристально посмотрел на Илью. – Вы даже привезли с собой эксперта. Похвально.

Он пригубил из бокала, поставил его на место все это время выдерживая паузу.

– Стоимость рецептов – двадцать миллионов. Это существенно для отчетности фабрики. Мы обязаны убедиться в существовании актива, – пояснила Марго.