Бабуин мадам Блаватской

3 марта 1875 г. полковник Олькотт получил письмо. Оно было написано золотыми чернилами на зеленой бумаге, вложено в черный конверт и подписано неким Туититом Беем из Братства "Люксор" (Египет). В Люксоре находилась африканская база Великого Братства Учителей, к которому принадлежал Туитит Бей. Полковнику предложили стать его учеником под руководством мадам Блаватской, которая уже знала об этом предложении, поскольку ей было поручено сопроводить послание Туитита Бея Олькотту своей собственной объяснительной запиской. Более того, корреспондент полковника не стал посылать свое письмо по почте из Египта, а предпочел "передать" его в комнату ЕПБ. Такого рода "передача" является формой автоматического письма, с помощью которого Учитель передает свои мысли: либо диктуя послание адресату, либо - в исключительных случаях - непосредственно "отпечатывая" его на бумаге. Письмо, полученное Олькоттом, было лишь первым из множества подобных посланий, которые затем стали частенько приходить к разным знакомым его приятельницы и которые сыграли не последнюю роль в возводившихся на нее обвинениях. Поначалу их цитировали в доказательство существования Учителей, но находились люди, утверждавшие, что Блаватская писала эти письма сама или кто-то писал их под ее диктовку. Иногда эти послания вручала адресатам сама ЕПБ, выполнявшая роль, так сказать, духовного почтальона. Другие просто появлялись на столе, падали с потолка и даже возникали в купе движущегося поезда - очевидно, без всякого человеческого вмешательства. Особенно обильным делался поток "передач" в периоды кризисов: послания от Учителей побуждали адресатов исполнять требования Блаватской. В сопроводительной записке Олькотту (Блаватская написала ее, несмотря на то, что виделась с полковником каждый день) говорилось, что ЕПБ просила Туитита Бея, чтобы тот убедил полковника в существовании Братства, продемонстрировав ему свои оккультные силы. Она даже предлагала предоставить Олькотту чистый кусок пергамента, "на котором появляются буквы всякий раз, когда подносишь его к глазам, чтобы прочесть, и исчезают, как только послание прочтено". Но, добавляла она, Братья выше таких дешевых трюков, и Олькотту придется довольствоваться обычной бумагой. Далее Блаватская выражала уверенность, что полковник оценит всю важность этого письма, и предостерегала его: "Берегитесь, Генри, и хорошенько подумайте, прежде чем бросаться в эту затею очертя голову... У вас еще есть время, чтобы отклонить предложение. Но если вы сохраните письмо, которое я пересылаю вам, и согласитесь именоваться Неофитом, то считайте, что вы влипли окончательно, мальчик мой" {1}. Кроме того, Блаватская напомнила полковнику о том, что на предварительную инициацию у нее в свое время ушло семь долгих многотрудных лет. Но поскольку полковник всей душой жаждал "влипнуть", предложение Туитита Бея было принято без малейших колебаний. И тогда Олькотта засыпал письмами другой представитель Братства Серапис Бей. Он был немногословен в отношении эзотерических таинств, но зато оказался чрезвычайно озабочен Блаватской и ее безопасностью. Серапис пояснял, что ей предстоят тяжелые испытания и что от ее воли и психической энергии, сконцентрированной в ней, зависит ее безопасность в некоем рискованном спуске, однако она совершенно уникальна, выполняет в мире особую миссию и о ней надо заботиться любой ценой, хотя бы и в ущерб личным интересам полковника (даже в ущерб его жене и детям). Однако, добавлял Серапис, за жену и детей ему бояться не следует: за ними приглядят. Так, собственно, и случилось: сыновья полковника нашли себе работу, а миссис Олькотт стала получать вполне достаточное пособие и впоследствии снова вышла замуж. Так что все обернулось к лучшему. А вот за Блаватской действительно надо было присматривать. Вернувшись в Нью-Йорк после расследования дела с Кэти Кинг, "закадычные друзья" поселились в соседних квартирах, что не помешало ЕПБ заключить недолговечный брак с другим мужчиной. Мотивы этого брака так же загадочны, как и все, чем занималась Блаватская в зрелом возрасте. Возможно, новый супруг был ее партнером в каких-то деловых затеях, а возможно, Блаватская действительно увлеклась им, хотя и ненадолго. Но, вероятнее всего, она пыталась найти какую-то надежность и защиту. И если это так, то ее брак был обречен с самого начала. Грузин Михаил Бетанелли был соотечественником Блаватской, однако на роль мужа не подходил по нескольким серьезным причинам: он был значительно моложе своей супруги, находился на волоске от банкротства и, не исключено, что был мошенником. Кроме того, новоиспеченная мадам Бетанелли нарушила закон, поскольку генерал Блаватский был еще жив. Вскоре она раскаялась в своем замужестве, и в письмах полковнику от Сераписа стали появляться просьбы спасти Блаватскую от ее супруга. Вдобавок ко всем неприятностям Елена Петровна повредила себе ногу. Нога опухла и "омертвела". Доктор Пэнкоуст рекомендовал ампутацию, но Блаватская предпочла вылечиться самостоятельно, два дня делая холодные примочки и на ночь прикладывая к ноге белого щенка, как советовал Фрэнсис Бэкон в "Истории жизни и смерти", поскольку от собак исходит целебное тепло. Нога выздоровела, а тем временем Блаватской каким-то образом удалось избавиться от Бетанелли. Возобновив прежнюю дружбу с Олькоттом, Блаватская целиком посвятила себя спиритуализму. Однако все складывалось неудачно. Сперва она заключила сделку с Элдриджем Джерри Брауном - редактором журнала "Спиричуэл Сайентист". В обмен на финансовую поддержку Браун согласился опубликовать послания, полученные Олькоттом от Сераписа и Туитита Бея. Но у Блаватской и Олькотта скоро кончились деньги, и Браун тут же потерял к ним всякий интерес. Спустя немного времени его журнал закрылся, а сам Браун в 1878 году был объявлен банкротом. Тогда Блаватская основала "Клуб Чудес" ("Миракл-Клаб"), посвященный изучению оккультных феноменов. Но и это предприятие потерпело неудачу. И лишь тогда Елена Петровна начала осуществлять замыслы, принесшие ей впоследствии мировую известность. Проблема заключалась в том, чтобы найти способ опубликовать послания от Братства Учителей - и тем самым утвердиться на более высоком уровне, чем простые медиумы-спириты. Это было нелегко: многие преследовали ту же цель. В 1870-е годы появился целый отряд бывших спиритов, ныне претендовавших на контакт с тайными силами, превосходящими обычных духов. Чтобы решить эту проблему, Блаватской необходимо было облечь тайны, полученные от Учителей, в форму, доступную для широкой публики, и сделать очевидным, что последователи этой доктрины автоматически превращаются в духовную элиту. Это было вполне традиционным решением: чтобы осуществить его, надо написать "библию" и основать "церковь". И в 1875 г. Блаватская взялась за то и за другое.