Бабуин мадам Блаватской

Кришнамурти был потрясен. Брат не только связывал его с воспоминаниями о детстве, он был также единственным человеком, которому он мог довериться и с которым он мог говорить совершенно откровенно обо всем. Хотя Кришнамурти постоянно окружали поклонники и в особенности обожающие его женщины, он был совершенно одинок. Смерть Нитьи сделала его одиночество абсолютным. У него впоследствии были верные помощники, и он сам говорил, что Нитья и его прошлое предстают перед ним, окутанные туманом, но все же настолько близко он не сходился ни с кем.

И все же, несмотря на потрясение, этот удар он перенес довольно спокойно, как заметили его друзья. Кроме того, это горестное событие не затмило важности предназначения самого Кришнамурти. Тот факт, что Братство Учителей не защитило Нитью, как обещал Арундейл, только усилило его недоверие к Арундейлу и подозрение, что Учителя не совсем то, что утверждают теософы; но веры в реальность духовных сил он не утратил. Напротив, смерть Нитьи только укрепила его представление о своей избранности – отныне он был отрезан от дотеософского прошлого, и это дало ему силы порвать с самой теософией. Через несколько недель, 28 ноября, он произносил речь на конгрессе в Адьяре, и тогда у него произошло прозрение об истинном своем предназначении. Говоря о Господе Майтрейе, он вдруг перешел от третьего лица к первому – от "Он" к "я". Все присутствовавшие почувствовали, что произошло нечто серьезное – что перед ними говорил не Кришнамурти, а воплотившийся в нем Майтрейя[297].

Нет, конечно, не все это почувствовали. Уэджвуд и Арундейл сделали вид, что ничего не видели, кроме миловидного юного индийца, стоявшего перед ними. Но они оказались в меньшинстве. Даже Ледбитер, прибывший из Сиднея в сопровождении роскошной свиты из семидесяти человек, намеренно не обратил внимания на Уэджвуда и Арундейла, сказав Кришнамурти: "Ты по крайней мере Архат"[298]. Впрочем, у него были причины сердиться на своих бывших сторонников – они не только придали себе официально божественный статус, пройдя пять инициации, но позволяли насмехаться над его оккультным авторитетом. Правда, это вовсе не остановило его в претензии на роль Посвященного, сделавшего немалые успехи по пути духовного развития, и теперь оба лагеря обвиняли друг друга в сотрудничестве с Темными Силами. Раньше Анни Безант могла утихомирить не в меру разбушевавшихся соратников, но теперь соперничество зашло так далеко, что они так и не примирились.

Сам Кришнамурти смутился, но его смущение скрывало глубокую перемену в сознании, перемену, которую он понял только после того, как она завершилась. Тогда, в Адьяре, через него, Кришнамурти, говорил Кто-то Другой, в этом он был уверен – и Эта Сущность продолжала говорить через него всю жизнь. Таким образом, он является неким Посредником. Но не таким, каким представлял его Ледбитер; он был Учителем не по положению в Теософском Обществе, а по иному праву. Осознав это, он смог отказаться от теософского антуража, не изменив свой духовный статус и выйти за пределы всех и всяческих разногласий Общества.

В следующем году конфликт разгорелся еще сильнее, когда в замке Ээрде прошло первое из нескольких ежегодных собраний, на котором присутствовали тридцать пять посвященных членов Общества. Затем последовал летний лагерь в Оммене. Кришнамурти выступал каждое утро перед небольшой группой из этих тридцати пяти человек. Анни Безант не пригласили на эти встречи, как считалось, из-за опасения расстроить ее. Кришнамурти больше не говорил на ее излюбленные темы о Пути и Ученичестве и только мимоходом упоминал Учителей, советуя каждому слушателю искать собственную дорогу и не подчиняться какому бы то ни было авторитету. В этом и заключалось ядро его учения во все последующие годы. Но Анни обиделась, а ее советники не преминули обвинить Кришнамурти в отходе от идеалов Общества, в высокомерии и потворствовании своему самолюбию.

27 июля 1926 г. Господь Майтрейя вновь говорил устами Кришнамурти, обращаясь к собравшимся у костра в Оммене. На этот раз там присутствовал Уэджвуд, который передал Анни, что Существо, говорившее через Кришнамурти, вовсе не Майтрейя, а Черный Маг. Анни передала этот отзыв Кришнамурти, тот пришел в ужас и сказал, что если она в действительности верит этому, то он никогда больше не будет выступать публично. И снова бедная женщина оказалась между двумя лагерями противников, и хотя ее доверие к Кришнамурти пошатнулось, она и на этот раз поддержала его. Ведь он был инкарнацией Учителя Мира, и нельзя было просто так оставить эту идею.