Бабуин мадам Блаватской

Однако к концу десятилетия политическая атмосфера снова сгустилась. Сталин усилил свою хватку в России, в Китае воцарился хаос, в Японии к власти пришли военные, Америка предпочла изоляцию, а центральноевропейские страны, существование которых было признано Версальским мирным договором 1919 г., были мало жизнеспособны. Вся конструкция международных связей была потрясена до основания финансовым крахом на Уолл-стрит в 1929 г. и последовавшим кризисом. Весь мир поразила безработица; и в Германии, и без того раздираемой борьбой между левыми и правыми, опустошаемой финансовым хаосом и гиперинфляцией, финансовый крах создал условия для прихода к власти Гитлера. Когда гражданская война разрушала Германию и Россию, Америка занимала позицию стороннего наблюдателя, а Япония была озабочена захватом Китая, в Европе сохранялся шаткий мир. Но стоило только Гитлеру и Сталину почувствовать себя настолько сильными, чтобы угрожать соседям, как обнаружилась уязвимость либеральных устоев Британии и Франции.

И тогда перед духовными Учителями встала дилемма. Их работа охватывала только отдельных лиц и небольшие группы и оставалась в тени огромных политических проблем, но именно эти проблемы и требовали незамедлительного решения. К тому же духовное традиционно отождествлялось с личным и считалось, что оно не оказывает почти никакого влияния на политические сферы. Таких позиций придерживались Успенский, Гурджиев и Кришнамурти, которые всегда обращались к индивидууму, утверждая, что только посредством усовершенствования личности и ее действий в мире могут произойти положительные перемены и что попытки подходить к этим проблемам на политическом уровне бесполезны. Оказавшись перед необходимостью реагировать на политические ситуации, большинство "западных гуру" уклонились от ответа и продолжали решать проблемы частной жизни и делали это на протяжении всех 30-х годов, этого типично политического десятилетия.

Политизация общественной жизни, углубившаяся между серединой 20-х и серединой 30-х, отбросила тень иронии на последние годы жизни Анни Безант. Несмотря на политическую пассивность большинства членов Теософского Общества, все 27 лет, проведенных ею на посту президента, Анни ратовала за активное участие в социальной и политической жизни. В самом начале XX века теософия выступала как одна из главных политических сил Британской империи, оказывая серьезное влияние на Движение за самоуправление Индии, будучи представленной шестью членами парламента в Вестминстере и будущим лидером Лейбористской партии (Джорджа Лэнсбери), не говоря уже о влиятельных сторонниках среди интеллигенции и высшего общества. Но как раз тогда, когда потребовалось занять четкую позицию, когда дело касалось защиты либеральных реформ и свобод, провозглашаемых Обществом, Анни не только покинул Кришнамурти, но и поддержал доктрину невмешательства, и за ним noследовал Арундейл, активно использовавший ее на практике. В результате Общество лишилось массовой общественной поддержки. Утратив романтического предводителя– индийца и с ним социальную миссию, Общество потеряло свои характерные черты и смысл существования. Отныне теософия была обречена быть одной из многих причудливых религиозных групп среди многих других. Она сохраняла еще последователей в Индии и на Цейлоне, но число ее сторонников на Западе все уменьшалось.

Перестав быть серьезной общественной и политической силой в Британии, Общество неизбежно теряло и свой духовный авторитет, теософия не могла ничего противопоставить ни возрождению христианского евангелизма в форме нравственного обновления Оксфордской группы, ни модернизировавшемуся католицизму. К тому же на арену идеологической борьбы явились новые силы: молодые идеалисты вступали в коммунистическую партию и Союз Сторонников Мира (PPU)[312] или в их правую разновидность – Союз Фашистов сэра Освальда Мосли. То же происходило и во всей остальной Европе. Во Франции общественные предпочтения поляризовались между социалистами и правыми католиками, тогда как в Германии Гитлер подавлял все организации, проявлявшие хотя бы самые незначительные признаки несогласия с режимом. Теософия и антропософия разделили участь христианского сопротивления. Антропософские объединения стали преследоваться одними из первых, потому что Гитлер особенно ненавидел пацифизм. После "Аншлюсса" и захвата Чехословакии и Польши, Вальдорфские школы были разгромлены по всему Рейху и на подвластных ему территориях. Государство преследовало даже Кейзерлинга. Нацистская партия была слишком уверена в своих силах, чтобы нуждаться в чьей-то помощи или терпеть соперников[313].