Бабуин мадам Блаватской

Споры о национальном характере были частью более старого и запутанного спора об арийцах и подчеркивали расистскую сторону оккультизма. В XIX веке исследователи доказали, что большинство европейских языков и народностей родственны между собой, и потому возникло предположение о том, что существовал единый народ – арийцы, говорившие на санскрите, – который со временем растворился (или "загрязнился", как считали некоторые), среди другого населения, продвигаясь через всю Европу на Запад. Поскольку различные теоретики, от Руссо до Гобино, утверждали, что чистота означает силу и энергию, все нации претендовали на то, чтобы считаться прямыми потомками арийских предков[180].

Это соперничество привело к неожиданным последствиям. В конце XIX века немцы, разрываясь между тевтонской гордостью и завистью к более преуспевшим англичанам, кровь которых была загрязнена кельтскими и романскими примесями, заявили, что самые великие англичане, например, Шекспир, на самом деле были германцами. Французы утверждали, что их франкские и галльские предки тоже были германцами. Но все при этом не сомневались в своем превосходстве перед евреями и славянами.

Это презрение, приведшее к страшным последствиям в гитлеровской Германии и сталинской России, очень странным образом отражалось в оккультных построениях. Стараясь каким– то образом отделить Иисуса Христа от евреев, Штейнер, как и расистский теоретик Хьюстон Стюарт Чемберлен, предполагал, что Иисус сочетал в себе еврейские и арийские черты, приближаясь таким образом к доброкачественному германскому типу[181]. Следующим шагом было полное отрицание еврейского происхождения Христа, и немалое количество людей охотно согласились с этим. Даже гималайские Учителя теософии обладали не только приятной индийской внешностью, но и светлой европейской кожей.

Таким образом, война имела под собой не только политическую или экономическую подоплеку. Она была также и дарвинистской борьбой за расовое, моральное и духовное превосходство. Подобные идеи, возможно, вовсе не интересовали солдат в окопах, но тем не менее они были популярны среди политиков, которые их туда посылали, а также поддерживали ура-патриотическую публику, ратовавшую за усиление военной мощи своих стран.

Невзирая на свои дела в Либеральной Католической Церкви, с 1915 г. Ледбитер включился в военную полемику. Одним из способов оказать заметное влияние было знакомство с власть предержащими. Рудольф Штейнер знал генерала фон Мольтке и принца Макса Баденского; Анни Безант и Эмили Летьенс имели влиятельных друзей в Британии. Но Ледбитер, который не довольствовался полумерами и всегда стремился опередить соперников, вовремя показав, что у него имеется козырной туз оккультных карт, заявил, что имеет связи не только с ныне живущими влиятельными лицами, но и с великим человеком из прошлого – он встречается на астральном плане с Отто фон Бисмарком, который довольно подробно обсуждает с ним военные проблемы.

В результате оказалось, что бывший правитель Германии, которого можно было сравнить разве с самой Блаватской по оккультным способностям, был одним из Повелителей Темного Лика, пособников зла, которые в XX веке развязали войну против Европы так же, как тринадцать тысяч лет назад они разрушили Атлантиду. Эта борьба носила отнюдь не только духовный характер – согласно Ледбитеру, Бисмарк установил в четырех углах Германии особые магнитные талисманы, чтобы подавить возможное сопротивление "Фатерлянду", но все его магические операции, как впоследствии оказалось, были обречены на провал. Ледбитер твердо знал, что никакие хитрости – ни в этом мире, ни в будущем – не помогут "гуннам" (хотя их махинации являются частью Божественного плана Второго Пришествия). Почему Повелители Темного Лика так охотно решили открыть свои планы противнику, Ледбитер не объяснял.

Что касается практической стороны дела, то Ледбитер, разумеется, и не думал пойти на фронт, поскольку мог сделать нечто более полезное. Епископ великодушно согласился наблюдать с помощью своего астрального тела за событиями на фронтах из своей австралийской цитадели и вести души погибших в загробное царство, подобно мифологическому Харону. К 1914 г. уже существовал такой теософский вид деятельности и даже была организация, специально посвященная этому, – "Невидимые Помощники"[182]. Одной из самых активных помощниц стала Эмили Летьенс, хотя из-за своего пацифизма и отказа ненавидеть врагов она оказалась в затруднительном положении, когда Ледбитер потребовал, чтобы помощники в первую очередь сопровождали души союзников. Сам епископ терпеть не мог пацифизм и в конечном итоге сместил Эмили Летьенс с поста редактора "Геральд оф зе стар" под тем предлогом, что она слишком симпатизирует немцам. Этот журнал, как считал его сотрудник Джинараджадаса, должен был "недвусмысленно выступать на стороне Братства", то есть союзников[183].