Бабулька на горошине

Софья заговорила, Катя сидела под столом, затаив дыхание. Она узнала, что ее отец подслушивает, о чем на исповеди говорят люди, а потом шантажирует прихожан, берет у них деньги за свое молчание. Тогда алтарник уже прислуживал не в маленьком храме Грунска, а в Москве, в большом соборе. А еще он занимался валютой, покупал-продавал доллары. Если Софья расскажет священнику о том, что творит ее муж, Андрея выгонят из церкви, и он попадет в тюрьму. В уголовном кодексе тех лет была статья за операции с валютой. Наказание по ней варьировалось от трех лет до расстрела.

Все это Софья выложила мужу, закончила она свое выступление словами:

– Липа рано из дома сбежала, Мавра чуть дольше с тобой прожила. Я, дура, тебя полюбила, верила твоим словам: «Старшие девочки испорченные». Теперь я знаю, что нормальные они, это ты червивый. Алтарник из тебя никакой, в Бога ты точно не веришь! В храме служишь, чтобы людские тайны разнюхивать. Инвалидность себе оформил, чтобы не спрашивали, почему мужчина, которому еще шестидесяти нет, нигде не работает. Ты жулик и плохой муж, не имеешь права в алтаре служить.

– Тише, тише, – забормотал отец, – не пыли. Ну, вышел из себя мужик, с кем не бывает!

– Еще раз руку на меня поднимешь или мальчика в метро бросишь, – пригрозила Софья, – я к участковому пойду и покажу, где ты доллары прячешь!

После того скандала Андрей перестал бить домашних. Он переделал метрику Федору, в графе отец теперь стояло имя алтарника.

– Не простая задача, – покачал я головой.

Катя кивнула:

– Конечно. Но у Андрея Алексеевича было много знакомых, кто покупал или продавал с его помощью валюту. Кто-то из них помог.

Глава сорок первая

Екатерина вынула из сумки баллончик и пшикнула себе в рот.

– Я выросла, от отца не зависела и не завишу, да и умер он. Но всякий раз, когда папашу вспоминаю, тахикардия начинается. После той подслушанной беседы я помчалась в контору колхоза, упросила секретаршу председателя разрешить мне тете позвонить и сказала ей:

– Очень-очень зуб болит, просто жутко.

– Возьми у мамы деньги на билет, – велела Варвара, – садись на электричку, я встречу тебя на вокзале.

Но я уже имела при себе деньги, украла их из шкафа. Тете на вокзале все рассказала, она меня к себе домой привезла.

Екатерина вздохнула.

– С отцом я потом встретилась лишь один раз, мать я больше не видела, что стало с Федором и Олей, понятия не имела.

Годы прошли, как-то раз мама Соня мне позвонила:

– Есть серьезный разговор.

Я испугалась.

– Ты заболела?

– Нет, – ответила она, – твой отец в больнице, жить ему остались считаные дни. Он из клиники по телефону-автомату сегодня в твое отсутствие позвонил, попросил:

– Знаю, мне умирать пора. Пусть Катя приедет, поговорить надо, благословить дочку.

Я сначала отказалась:

– Не хочу.

Мама Соня сказала:

– Ты уже совсем взрослая, работаешь. Можешь понять: Андрей умирает. Какой-никакой, но он твой отец, езжай к нему. Понимаю, ты сейчас не способна отца простить. Но пройдут годы и тебя совесть замучает, что не попрощалась с ним.

Я с огромной неохотой двинулась в путь. То, что отцу совсем плохо, стало понятно, когда я увидела, как он лежит один в палате. Выглядел папаша, как живой труп. Ну, и завел он беседу в приказном тоне. Велел мне работать вместе с Яковом, сыном его друга, некогда большого человека в Москве, теперь покойного.

Я ответила спокойно:

– Спасибо, я уже нашла любимую работу.

Он разозлился:

– Делай, что велит отец.

И давай рассказывать, как они с Николаем, его другом, богатыми стали. Похвастался, что у них был на двоих миллион долларов, который спрятал… э… фамилия смешная… Петькин!

– Димкин, – подсказала Татьяна.

– Точно, – обрадовалась Катя, – он заведовал гастрономом, к нему звезды за продуктами через задний ход ходили. Где и когда папаша знакомство свел с Николаем, я не знаю, у того был сын Яков. Папаша очень хотел наследника, да у него только девочки получались, а они мусор, по его мнению. Сына ему ни первая жена не родила, ни вторая. Федор, которого Олимпиада оставила, по словам отца, бракованный, решил священником стать. Ну, да он же чужой, не его ребенок. Он рад был, когда парня в армию забрали, а потом тот в семинарию поступил. В родной дом приезжал только по праздникам. Никого из нас отец не любил, всех детей от двух жен терпеть не мог. Да пришлось ему ко мне обратиться. Почему? Николай испугался, что его в тюрьму посадят, и миллион долларов, который у себя дома хранил, перепрятал. Сказал Андрею:

– Место надежное, никто туда не придет, я наши документы на изобретение туда перенес.

Андрей сразу понял о чем речь, спросил:

– Куда дел?

Николай ответил:

– Давай в четверг встретимся, поговорим о судьбе нашего изобретения.