Бабушка

— Вот будет радости-то! — вскричала бабушка, — теперь они будут в состоянии приодеться.

—И я еще прибавлю к этому, чтобы помочь им как-нибудь, — заметила княгиня.

— Сделали бы доброе дело, сударыня, если бы помогли этим людям не одною милостыней.

— А как же?

— А так, чтобы Кудрна, пока хорошо ведет себя, имел постоянную работу; я думаю, что она пошла бы у него хорошо, потому что он человек честный и трудолюбивый. Да вознаградит Бог за все, но милостыня, сударыня, помогает таким людям только на время. Купят себе то и другое, иной раз вовсе ненужную вещь, пока деньги есть в руках; а как все съестся и износится, так они опять останутся ни при чем, в другой же раз попросить не осмелятся. Но когда у него будет поденный заработок, состояние его улучшится, да и вам будет не худо приобрести трудолюбивого работника или верного слугу; да сверх того еще, сударыня, вы сделаете доброе дело.

— Ты права, старушка; но какое место могу я ему дать, музыканту?

— И, сударыня! Это легко придумать. Я знаю, что он охотно бы сделался сторожем или надсмотрщиком. Отправляясь в поле, он бы мог брать шарманку с собой. Он и без того, идя полем, всегда играет, чтобы было ему повеселее. Ведь он весельчак! — улыбаясь, добавила бабушка.

— Ну, мы позаботимся о нем, — отвечала княгиня.

— Ах ты моя дорогая, милая княгиня! — вскричала Гортензия, бросаясь целовать прекрасную руку княгини.

— Только при добрых людях живут ангелы! — заметила бабушка, взглянув на княгиню и ее воспитанницу.

После короткого молчания княгиня тихо сказала

— Никогда не перестану благодарить Бога за то, что он даровал мне ее! — и потом продолжала вслух: — Я бы очень желала иметь такого друга, который бы мне всегда прямо и откровенно говорил правду, как ты, старушка.

— Ох, сударыня, если захотите, так найдете! Друзей легче найти, чем удержать.

— Ты думаешь, я не сумела бы оценить его?

— С какой стати мне так думать о вас? Но так вообще бывает, иногда откровенность нравится, а иногда придется уже вовсе не по вкусу, вот вам и дружба!

— Ты опять права. Отныне ты имеешь право придти ко мне, когда бы то ни было, и сказать мне, что бы то ни было, — я всегда рада тебя выслушать; а придешь с просьбой, и если только я в состоянии буду ее выполнить, то будь уверена, что и она не будет напрасна.

Так говорила княгиня, вставая из-за стола. Бабушка хотела ей поцеловать руку, но княгиня нагнулась, поцеловала старушку в щеку, а руки ей не дала. Дети собрали свои подарки, но им не хотелось уходить от милой Гортензии.

— Приходите и вы к нам, барышня! — звала бабушка, принимая из рук ее Адельку.

— Приходите, приходите, Гортензия! — просили дети; — мы вам опять наберем ягод.

— Приду непременно, — отвечала девушка с улыбкой.

— Благодарим за все, сударыня! Господь да будет с вами! — прощалась бабушка.

— С Богом! — и княгиня раскланялась, а девушка пошла проводить их до порога.

Камердинер, пришедший убирать со стола, вздернул нос и подумал: «Странная прихоть у барыни забавляться с простой бабой!» Княгиня стояла у окна и смотрела на уходивших, пока виднелись белые платьица девочек и пока мелькала в зелени бабушкина голубка. Возвращаясь в кабинет, она прошептала только: «Счастливая женщина!»

VIII

Господский луг пестреет цветами; посередине луга межа, а на меже богородской травы столько, как будто кто нарочно посеял. В богородской траве, как в подушках, сидит Аделька; она смотрит на маленькую божью коровку, бегающую по ее коленям, с колен на ножку, с ножки на зеленую ботинку. «Не убегай, малютка, останься у меня; ведь я тебе ничего не сделаю!» — говорила девочка божьей коровке, захватывая ее пальцами и сажая опять к себе на колени. Недалеко от Адельки, около муравейника, сидели на корточках Ян и Вилим и смотрели на суетливых муравьев.

— Посмотри-ка, Вилим, как они бегают! Видишь, вон тот муравей потерял яичко, а другой поднял его и бежит с ним в кучку.

— Постой, у меня есть кусок хлеба в кармане; я им дам крошечку, что-то они станут делать.

Он вынул из кармана хлеб и положил его муравьям.

— Посмотри-ка, посмотри-ка, как они около него столпились и думают, откуда это он вдруг взялся? Видишь, они его толкают дальше и дальше! Как бегут со всех сторон!... Но как же другие-то узнали, что тут есть кое-что?

Тут их наблюдения были прерваны звучным голосом: «Что тут делаете?» Это была Гортензия, подъехавшая к ним на белом коне так, что они даже и не слыхали.

— А у меня есть божья коровка — заговорила Аделька, показывая зажатый кулак Гортензии, спрыгнувшей с коня и подошедшей к ней.

— Покажи мне ее.

Аделька открыла кулак, но рука оказалась пустою. — Ах какая, убежала! — сказала печально девочка.

— Постой! Еще не ушла, а только хочет уйти, — сказала Гортензия, осторожно снимая божью коровку с открытого плечика Адельки. — Что ж ты будешь с ней делать?

— Пущу ее. Посмотри, как она полетит! Посмотри-ка! — Аделька положила букашку на раскрытую ладонь и подняла руку вверх, говоря: — Пинка-линка, Пинка-линка улетела к Боженьке в окно...