Бабушка, которая хотела стать деревом

Я советовала ей найти новое увлечение – клубы по интересам, от вышивки до скандинавской ходьбы. Но мама сказала, что ей скучно общаться с ровесниками – они обсуждают «гробовые», а мама хочет обсуждать «газовые». Она откладывает деньги не на собственные похороны, а на провод газовой трубы в дачный поселок. Кажется, персональной газовой трубы, потому что дача находится в заповедном районе, на берегу реки, и с газопроводом, как и с другими масштабными проектами, там проблемы. Но мама поставила себе цель – добыть газ любой ценой. Не удивлюсь, если она еще нефть в том районе найдет.

Возвращаясь к звонку, когда мама решила умереть… Конечно, я занервничала. Смерть – это же не газ и не телефонные мошенники. Поэтому, выпив сразу две таблетки пустырника две – валерьянки и запив все каплями Баха, перезвонила.

– Мама, что ты хотела сказать про смерть? – уточнила я. Уж как смогла, так и сформулировала вопрос, учитывая действие успокоительных.

– Про смерть я много могу сказать, – ответила, хохотнув, мама. – Что конкретно тебя интересует?

– То, что ты собиралась сообщить утром, – напомнила я.

– А, это? – Кажется, мама уже передумала умирать. – В общем, я зарегистрировала дом на участке! Теперь он есть в госреестре! И моему внуку достанется не только клочок земли и сарай, как ты утверждаешь! Ну что ты молчишь? Могла бы и похвалить!

– Это хорошо, – ответила я. – Только никак не уловлю логическую связь.

– Ой, какая ты все-таки странная! Все у тебя должно быть логично и правильно! – опять возмутилась мама. – В общем, я позвонила, чтобы сказать, что тебе сейчас будет звонить Сережа. Он объяснит, что делать дальше. Я же знаю, что ты не отвечаешь на незнакомые номера, поэтому и предупреждаю. Сереже надо ответить.

– Вообще-то это я тебе позвонила, но не важно. Кто такой Сережа, можно узнать? – Кажется, я начала заикаться. – И почему именно он мне должен сообщить, что делать дальше? Ты решила устроить какой-то квест? Мне искать ключи-подсказки?

Говорила я уже в пустоту или во вселенную. Мама отключилась. Когда раздался звонок с неизвестного номера, я отвечать не собиралась. Почему какой-то Сережа должен мне что-то объяснять? Я вообще не хочу знать никакого Сережу, учитывая, что речь идет о моей маме. Будущий, еще один, муж? Пожалуйста, не надо. Я пережила пятерых, остальных в силу младенческого и детского возраста не помню. Мама, когда я ей говорю, что ее шестой муж мне не нужен, вот вообще не вовремя и не до него сейчас, других проблем хватает, кокетливо обижается: «У тебя всегда было плохо с математикой. Даже в школе. Почему ты решила, что всего шестой?» После этого мне хочется пойти и удариться головой об стену.

Но после некоторых раздумий – мало ли что еще мама придумала, необязательно выйти замуж – я ответила на звонок.

Звонила перепуганная женщина, представившаяся Еленой. Пока она говорила, что мой номер ей дала Ольга Ивановна, голос ее заметно трясся. Если честно, я вообще не поняла, что именно хочет Елена. И поскольку уже успела перенервничать из-за некоего Сережи, спросила чересчур строго:

– Простите, можно, пожалуйста, конкретнее? По какому поводу вы звоните?

Да, у меня есть такая особенность. Когда мне страшно, беспокойно или я нервничаю, говорю как Железный Дровосек, в смысле железным голосом. Сравнение с Железным Дровосеком принадлежит моему сыну. Он, когда был маленьким, так и сообщал, что мама сейчас Железный Дровосек, поэтому лучше помолчать, пока она заржавеет, то есть успокоится.

Но Елена про семейную шутку и мои нервы не знала, поэтому начала лепетать на удвоенной скорости. Так бывает в рекламе по радио, когда все данные об организации произносятся скороговоркой в ускоренном темпе. Или как на экзамене по аудированию – слушаешь диалог или текст и понимаешь только отдельные слова, а остальные сливаются в одну бессмысленную фразу. Из фонетического потока мне удалось вычленить фразы про дом на участке, речь шла о даче, госреестре, то есть дом стал законным имуществом, наклейки в количестве двух штук, которые выдаются бесплатно, и бюджетное, то есть законное, предприятие. Но даже по этим выражениям я не улавливала контекст. А ведь у меня очень хорошо всегда было именно с аудированием и контекстом!

– Елена, простите, какие наклейки? – задала я самый дурацкий вопрос из всех возможных. Но это тоже моя особенность – когда ничего не понятно, я цепляюсь за понятные бытовые детали.

– Не волнуйтесь, они заметные, – ответила Елена, кажется, обрадовавшись дурацкому вопросу.

– А куда их нужно клеить? – очень строго уточнила я.

– Ну, куда хотите. На ворота обязательно и на дверь дома, – ответила она тоже строго и ответственно.

Тут я сломалась окончательно. Какие наклейки мама собралась клеить на ворота дачи и при чем тут я, в конце концов?

– Елена, а что вы от меня хотите? – спросила я.

– Подписи, – честно ответила бедная женщина, которой, кажется, было так же плохо, как и мне.

– Подписи под чем, простите, каким документом?