Бабушка, у которой был танк

По шоссейным дорогам потянулись бесконечные колонны большегрузных автопоездов. Чугунка же осталась один на один со своими проблемами. Новоиспечённые менеджеры не нашли лучших вариантов, как всё и вся сокращать. Опустели мелкие депо вдоль дороги, потеряв работу, побросали свои дома селяне, кормившиеся с дороги. Вместо пяти пригородных в сутки, по которым на двух сотнях километров пути иногда сверяли часы, битком приползающих на конечные остановки, сиротливо, раз в сутки, тащилась на Смоленск и обратно одна головная секция с десятком пассажиров. Последним ножом в спину окрестным деревням стало закрытие ненужных, по мнению железнодорожных богов, переездов. Кто-то там на верху высчитал их количество по нормам на сотню километров пути. Чугунка, когда-то в старину принёсшая сюда прогресс, теперь уже РЖД, от этого прогресса более чем через век и отрезала не успевших разбежаться, оставшихся без работы селян. Сделала их Робинзонами на собственной отеческой земле.

– Вот и приехали. Конечная! – Павел Степанович, последний из могикан деревни Липовость разглядывал медвежий след, мечтая о тайге, он представлял встречу с шатуном, но никак не думал, что всё произойдёт в двух километрах от его дома и менее чем трёхстах от московской кольцевой. – Мать твою… На столб позора в центре деревни не хватает только таблички с расстоянием до Сколково.

Следы этого здоровяка он заприметил в садах пустующих деревень ещё с середины лета. К осени к следам добавились огромные кучи медвежьего помёта – словно кто-то опрокинул огромное ведро с остатками яблок и сливовых косточек. Здоровяк ходил по садам хозяином, не спеша ломал яблони, добывая плоды, встреч с людьми тихо избегал, лишь оставлял им следы своего присутствия. По правде сказать, уже лет десять, как медведи стали обычным явлением в безлюдной на десятки километров местности. Об их присутствии грибники и ягодники догадывались лишь по следам на влажной земле и песке заброшенных дорожек. Павел Степанович даже добыл пару, но это было другое: один дуриком выскочил на номер, прямо на ствол ему, когда загонщики гнали кабанов, второго взял на овсах с засидки, тоже поджидая кабанов. Содрав шкуры, даже испытывал жалость к этим хозяевам леса: ободранный медведь напоминал голого человека, лежавшего на траве. Шкуры подарили москвичам, мясо часть выкинули, часть ели с опаской, без хорошего стакана оно в рот не лезло. Одним словом, жаль зверя. А первое знакомство в своей местности с косолапым, вернее с его следом, вообще было курьёзным. С окрестных деревень просачивались слухи, будто видели следы босого человека с огромными когтями. Кое-кто утверждал, что воочию видел мишку. Павел Степанович майским днём с товарищем из района искал волчье логово возле села Гнездилово. Шли параллельным ходом, ища переходы. Неожиданно Анатолий, так звали друга, примчался с выпученными глазами. Искали волчат, а нашли медведя. Небольшой медведь шёл прямо по центру залитого грязью лесного просёлка. Недавно шли сильные дожди, и лесная дорожка, разбитая тракторами, во всю ширину превратилась в речку из грязи. Судя по следу, медведь был небольшой.

– Пестун! – многозначительно заключил Анатолий.

Близко к следу подойти было нельзя, в грязь лезть никому не хотелось. Грязь была ещё мягкая, и след немного заплыл. Двинулись тропкой вдоль грязевой дорожки в направлении следа. По следу видно, что иногда медведь валялся в грязи.

– От паразитов… как кабан, – шёпотом продолжал блистать знаниями Анатолий.

Скоро услышали, как косолапый трещит впереди кустами. Крались осторожно, со взведёнными курками. Напряг такой, что слышали стук сердец друг друга.

– Виновата ли я… – на весь лес запел впереди «медведь» пьяным бабьим голосом.

Хохотали впокатуху, до слёз. Оказалось, была в гостях в калужской деревне Гнездилово тётка средних лет из смоленской Каменки да не рассчитала свои силы: пригубила лишнюю стопку самогоночки, и не было у неё никакой возможности петлять меж деревьев сухой тропинкой. Тётка, правда, не растерялась, сняла туфли и, утопая по щиколотку в грязи, шла прямиком по широкому просёлку.

Да, только когда это было. Каменки давно уж нет. В Гнездилове лишь дачники летом. Друг Толик давно на погосте. Да и не до смеха как-то сегодня.

– Куда же он прёт. Какого лешего поднялся за целый месяц до весны. какая же сволочь его шумнула… В каких крепях лежал?

Вопросов было много, ответов не было.

Каждую весну, выкруживая волчье логово в поисках щенят, через неделю точно определял место. Здесь же оставалось загадкой, куда зимой деваются мишки, всю осень шатающиеся по садам.

День клонился к закату, тяжёлые снеговые тучи тянулись с востока. Запорхали первые крупные снежинки. Время сегодняшней лыжной вылазки подходило к концу, и Павел Степанович двинулся в деревню. Из головы не выходил болтающийся в лесу медведь. Тревожила аномальность его поведения, но с приближением к очагу становилось спокойнее: может, пронесёт – побродит по глубокому снегу да завалится досыпать до апреля.