Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

Поблагодарив, мама взяла чашку. Вторую чашку Альф протянул Эльсе.

– Я же говорила, что не пью кофе, – устало отозвалась она.

– Это, черт побери, не кофе, а гребаный какао, – обиделся Альф.

Эльса удивленно смотрела в чашку.

– Где ты взял какао? – спросила она, зная, что мама какао не держит, потому что его пьют с сахаром.

– У себя дома, – проворчал Альф.

– У тебя дома есть какао? – недоверчиво спросила Эльса.

– Я могу, черт побери, и в магазин сходить! Ты же не пьешь кофе! – недовольно ответил Альф.

Эльса улыбнулась. Кажется, Альфу подойдет прозвище Рыцарь Инвективы. Она читала в «Википедии» про инвективу. Таких рыцарей, строго говоря, очень мало. Эльса делает хороший глоток какао и с трудом удерживается оттого, чтобы не выплюнуть его прямо Альфу на куртку.

– Ого! Сколько ложек ты туда положил?

– Черт его знает. Примерно четырнадцать-пятнадцать, – бормочет Альф.

– Надо три класть!

Альф негодовал. По крайней мере, Эльсе так показалось. Она уже клала «негодование» в папину словарную копилку. Кажется, негодование выглядит именно так.

– От трех никакого вкуса не будет! – кипятился Альф.

Эльса доела какао ложкой, половина осталась на кончике носа и вокруг рта.

– Ты тоже знаешь того, кто гнался за мной на кладбище? – спросила она.

Куртка тихонько скрипнула. Кулаки сжались.

– Ему нужна не ты.

– В смысле? Он же бежал за мной! – Эльса чихнула, и брызги какао все-таки долетели до Альфа.

Тот лишь медленно покачал головой.

– Нет, он гнался не за тобой.

23. Тряпка

Эльсу переполняли вопросы, но она молчала, потому что мама очень устала, и, как только они поднялись к себе, она с Полукем легла в кровать. В последнее время мама стала так уставать, будто ее шнур выдергивают из розетки. Все дело в Полуком. Джордж говорит, что Полукто хочет компенсировать маме отсутствие сна в ближайшие восемнадцать лет, поэтому заставляет ее спать на протяжении девяти месяцев. Эльса сидела на краю кровати и гладила маму по голове. Мама поцеловала ее руки и шепнула: «Все наладится, милая, все будет хорошо». Так говорила бабушка. И Эльсе нестерпимо хотелось в это верить. Мама сонно улыбнулась.

– Бритт-Мари еще здесь? – Она посмотрела на дверь.

Голос Бритт-Мари доносился с кухни, так что вопрос был риторический. Бритт-Мари требовала от Джорджа «немедленного решения проблемы» с «рено», который по-прежнему стоял в гараже на ее месте. «У нас есть правила, Джордж! Даже Ульрика должна это понимать!» – благожелательно говорила Бритт-Мари, хотя голос звучал далеко не благожелательно. Джордж радостно ответил, что полностью с ней согласен, потому что Джордж всегда готов войти в положение. В этом вся сложность с Джорджем, и это ужасно бесит Бритт-Мари. Он предложил ей отведать яичницы, после чего благожелательность Бритт-Мари окончательно испарилась и она заявила, что некоторым владельцам квартир пришлось провести «детальное расследование по делу бесхозной коляски», пристегнутой к перилам в подъезде. Сначала кто-то вешает объявление, не спросив Бритт-Мари, а теперь кто-то это объявление снимает, не удосужившись ее об этом уведомить. Бритт-Мари подчеркнула, что «взяла подробные показания у всех подозреваемых, абсолютно у всех!». Джордж клятвенно пообещал по мере возможностей тоже взять у кого-нибудь показания, хотя по его голосу было ясно, что у него на примете подозреваемых пока не имеется. Тогда Бритт-Мари, воодушевившись тем, что Джордж разделяет ее позицию, с новыми силами набросилась на него и сообщила, что нашла на лестнице собачий волос, и это «прямо указывает на то, что эта тварь по-прежнему шляется по подъезду, я вам говорю, шляется как ни в чем не бывало!». Бритт-Мари требовала от Джорджа «решительных действий». Джордж явно не понимал, чего она от него хочет. И тогда Бритт-Мари рявкнула, что вот поговорит она с Кентом, тогда все сразу всё поймут, и выбежала из кухни, прежде чем Джордж успел раскрыть рот. Хотя вряд ли он собирался что-то сказать. Судя по запаху, Джордж снова жарил яичницу.

– Да она просто мымра! – сказала Эльса.

– Не беспокойся, моя хорошая, завтра найдем местечко получше для твоего друга, – пробормотала мама сквозь сон и с улыбкой добавила: – Может, спрячем его в той детской коляске?

Эльса нехотя засмеялась. Загадочная история с коляской, пристегнутой к лестнице, была похожа на завязку скверного детектива в духе Агаты Кристи. Почти все ее романы есть в «Эпплсторе», и в них никогда не встречаются такие банальные злодеи, как Бритт-Мари. Разве что в качестве жертвы. Если в детективной истории надо вычислить, кто убил Бритт-Мари в библиотеке, треснув подсвечником по башке, то все ее знакомые были бы в числе подозреваемых с мотивом «да эта тетка была сущей стервой!». На мгновение Эльсе стало стыдно за свои мысли. Но это быстро прошло.

– Бритт-Мари не злая, просто она хочет почувствовать свою важность, – сказала мама.

– Все равно она мымра, – настаивала Эльса.

Мама улыбнулась:

– Да, есть немного. Ты права.

Эльса подложила одну из подушек ей под спину, а мама погладила ее по щеке и прошептала: