Бабушки (сборник)

Мы копаем ямку,
И в нее кладем мы
Черное перо
Из крыла вороны.
Бросаем зерно,
Льем воду,
Засыпаем землей
И следим за погодой.

Копаем новые ямки,

Два пера вверх,
Два пера вниз,
Два пера влево,
Два пера вправо,
Снова и снова,
Вот и поле готово.

Семя взойдет,

Корень в землю уйдет.
Но когда сильный ветер
Или дождь не выпадает —
Урожай наш погибает.

Начинай сначала.

Мы копаем ямку…

Детишки пели ее во время игр, а потом, когда взрослели, выходили в поле, уже зная, как сажать зерно. Приятно было видеть, как они радуются, видя, насколько быстро и легко они влились в ряды тружеников, работая на всеобщее благо. И таких песен были сотни, такие же простые и более сложные и глубокие — соответственно возрасту и уровню развития.

Мы, Двенадцать, часто встречались и задавались вопросом «почему». И мы находили столько затейливых причин. Придумывали всякие далеко идущие стратегии, добрые и злые. Мы наделяли ДеРода изумительным даром предвидения — но это было еще тогда, когда мы видели в нем сына Дестры. Но он ведь еще и являлся потомком Злого Кнута — может, он унаследовал качества отца? Почему, почему, почему?! Чего он добивался? Какие цели ставил? ДеРод же не планировал установить деспотичную власть над всеми городами полуострова? Зачем уничтожать нечто столь безупречное и гармоничное, как наши Города? Какова была причина, какова она вообще могла быть?..

На каком-то этапе нашего многострадального пути мы поняли, что Дестра ждала от нас иного решения. Но эта версия нам не нравилась. Получается, что мы сами выбрали это чудовище, которое принялось разрушать все, созданное его матерью. Мы виноваты… Слишком больно было думать об этом. И из-за этого мы отказывались принимать очевидное.

Я не хочу, чтобы у кого-то сложилось ощущение, будто все пошло не так с того момента, как ДеРод стал правителем. Наоборот. На какое-то время стало даже лучше, но лишь под воздействием силы инерции былого успеха. Города процветали и были воистину прекрасны. Помню, как однажды вечером я шел с побережья, оставив за спиной сверкающий закат, и мне казалось, что сейчас я попаду в роскошный сад. На самом же деле я подходил к самой густонаселенной части города: мощные и надежные дома из темно-серого камня, добываемого в наших карьерах, которые могли выстоять, когда начиналась земная дрожь, едва проглядывали среди зелени и ярких цветов. Полное ощущение, что перед тобой сад, но после хитрого поворота тропинки появлялись несколько стоящих рядом друг с другом домов. Они и до сих пор здесь, хотя за домами и садами уже не так хорошо ухаживают. Представьте — в своем воображении — что мы могли бы пролететь над Городами, как птицы: мы бы увидели густые кроны деревьев, обилие кустарников, цветов и прячущиеся среди всего этого дома…

Когда все уже пошло наперекосяк, лет пятьдесят назад, мы, Двенадцать, построили у подножия Водопада тот бассейн для детишек. Мы сажали новые огороды и леса, рыли пруды и населяли их пресноводной рыбой. Строили силосные башни, чтобы хранить зерно разных сортов, ведь мы всегда были в поисках чего-то нового: когда ДеРод отправлял куда-либо армии налетчиков, мы тихонько подходили к кому-нибудь из солдат и отдавали приказ собирать семена таких культур, которые не были нам известны. Мы запрудили реку, впадавшую неподалеку от Городов в море, и у нас получилось озеро. Поступая так, мы воображали, что Дестра смотрит на нас и хвалит. Но ДеРоду было неинтересно, чем мы занимаемся. Он ни разу ничего не прокомментировал — ни положительно, ни отрицательно.