Бабушкин внук и его братья

Я буркнул «здрасте». Ивка сказал ясным своим голосом:

— Здравствуйте. У Арунаса закружилась голова, и мы решили проводить его.

— Весьма благодарен… А ты, значит, опять? Вот свалишься где-нибудь… Заходите, будьте любезны.

— Да нет, нам домой пора, — быстро сказал я.

— Ну, на минутку. Расскажите хотя бы в двух словах, как и что. Сделайте одолжение, голубчики… — Он как-то неуловимо потерял строгость, будто под его мешковатым пиджаком ослабли натянутые жилы.

— Идем, а? — шепотом сказал Арунас. Мы с Ивкой переглянулись и вошли.

Вошли в разноголосое тиканье. Часы были повсюду: на стенах, на столе, в застекленном шкафу и на подоконнике. Всякие. Круглые, квадратные, маленькие, большие, с бронзовыми фигурками, с тяжелыми гирями и маятниками, в резных старинных шкафчиках на узорчатых подставках. Я завертел головой.

— Деда Гена, это… Саша, а это Ивка. Полное имя Иван, только Ваней его никогда не зовут… — Арунас, видать, вспомнил про обязанности хозяина.

— Да-да. Я рад, что у тебя появились наконец достойные знакомые… А я Геннадий Маркович.

«Г. М. Тутарский», — вспомнил я почтовый ящик.

— Садитесь, друзья мои…

«Да нет же, нам пора», — хотел сказать я, но Ивка присел на край узкого клеенчатого дивана.

— Садитесь, садитесь… — Геннадий Маркович шагнул в сторону, и за ним оказалось еще одни часы — в простенке между шкафом и дверью в другую комнату.

Ивка быстро тронул меня за руку:

— Саша, смотри. Как у вас…

Но они были не как у нас. Они были просто наши.

Мне сразу стало спокойнее. Я перестал стесняться. Словно зашел к незнакомым людям и неожиданно увидел друга. Ну, конечно, теперь у часов другой хозяин, а все-таки хорошая встреча!

— Геннадий Маркович, скажите, пожалуйста! Вы купили эти часы в комиссионном магазине?

Он не удивился вопросу. И будто обрадовался:

— Ну, что ты, милый мой! Откуда у меня деньги на такие покупки! Я выменял их у одного любителя антиквариата. На другие часы. Были у меня бронзовые, настольные, в стиле рококо, восемнадцатый век. С амурами и завитушками. Я их очень ценил, но всегда хотелось иметь вот такие, большие. Чтобы они стали стержнем моей коллекции…

— А почему они не идут? — сказал я осторожно.

— Ума не приложу! Целый месяц шли исправнейшим образом, а неделю назад встали и ни в какую… Я перебрал весь механизм, проверил каждый зубчик на всех шестеренках. Увы! Качну маятник, они потикают полминуты и опять стоп… Признаться, за последние годы для меня это самое большое разочарование. И можно сказать, удар по престижу. Я все-таки мастер с немалым стажем, а тут оказался бессилен…

— Можно, я возьму стул?

— Что? Да, разумеется… А собственно, с какой целью?

— Сейчас… — Я поставил скрипучий гнутый стул к часам. Открыл верхнюю стеклянную дверцу. Сунул пальцы за механизм. Вот он, винтик…

Я подержал палец на плоской головке. Скакнул на пол. Стул в сторону, нижнюю дверцу на себя, качнем маятник, вот так. Тик-так…

— Если не остановятся через минуту, будут тикать исправно несколько дней…

— Да? Ничего не понимаю. Что ты там сделал?

Я не стал хитрить и важничать.

— Там есть один винтик. На задней стенке коробки с механизмом. Если его слегка надавить, механизм… он как бы просыпается. Не знаю, почему, но так всегда…

— Постой, постой. Ты хочешь сказать, что имеешь какое-то отношение к этим часам?

— Еще бы! Они стояли в нашем доме сто лет!.. Потом понадобились деньги на телефон, и бабушка решилась. Оторвала от сердца…

— Вот оно что… Какие хитросплетения и встречи…

Ивка и Арунас молча слушали нашу беседу. Они были как зрители, которые смотрят интересное кино.

— Ты мне покажешь, где этот винтик? Хотелось бы понять, какая у него функция.

— Понять это, по-моему, нельзя. Этот секрет знает, наверно, только Квасилий…

— Кто-кто?

— Квасилий. Бабушка говорит, что с нами живет такое существо, вроде домового. Это оно иногда останавливает часы, чтобы побаловаться… Наверно, Квасилий соскучился по часам, отыскал их у вас и решил дать им отдохнуть. По привычке…

Я увидел, как у Ивки и Арунаса одинаково приоткрылись рты. А Геннадий Маркович смотрел на меня понимающе. Словно все принимал всерьез.

— Ну да, ну да… А не откроет ли почтенный Квасилий свой секрет мне?

— По-моему, не откроет. Он и мне его не открывал. Я сам научился давить на винтик так, как надо. А больше это не получается ни у кого… Если хотите, я могу иногда приходить и запускать часы.

— Гм… Боюсь, что в самом деле придется просить тебя о такой услуге… По крайней мере, пока мы не договоримся с Квасилием… Смотри-ка, идут.

Часы вплетали свое увесистое тиканье в стрекотанье и щелканье других механизмов.

Геннадий Маркович встряхнулся.

— Я сейчас приготовлю вам яичницу.

— Ой, нет, спасибо! Нам пора, — спохватился наконец Ивка.

— Приготовь, приготовь, — сказал Арунас. — У нас сегодня за весь день было пять капустных пирожков на троих.

Ивка вопросительно посмотрел на меня. А мне уже не хотелось уходить. «Подождем», — сказал я взглядом.