Бабушкино море

И опять тишина. Медленно вьётся шмель над Лялиной шапочкой, поёт свою летнюю песенку.

И вдруг Ляля видит, что напротив бабушкиного дома, за плетнём, сидят какие-то двое на корточках.

Увидев Лялю, те, кто сидит на корточках, выходят на улицу. Это девочки. Одна такая, как Ляля, другая побольше.

Ляля смотрит на девочек. Девочки смотрят на Лялю.

Молчат.

И вдруг одна девочка — та, что поменьше, — манит Лялю рукой и делает ей непонятный знак указательным пальцем.

— Что? — спрашивает Ляля и бежит им навстречу.

Ветер с моря, широкий и тёплый, раздувает её клетчатую ярко-красную пелеринку. Ветер закидывает вперёд красивую кисточку с остроконечной Лялиной шапочки. Ляля топочет в пыли тоненькими ногами в красненьких туфельках. Она машет руками. На бегу поднимается кверху кружевной воротник её пелеринки.

Добежав до девочек, Ляля нерешительно останавливается и, чуть-чуть скособочась, глядит на них.

— Ишь расфрантилась! — говорит одна девочка шёпотом и толкает другую.

— А шапка-то, шапка! Кисточка на носу, словно у индюка, — тоже шёпотом отвечает другая.

— Что? — удивившись, говорит Ляля.

— Индюк! — говорит меньшая девочка громко и показывает пальцем на Лялину пелеринку.

— Индюк! — повторяет старшая девочка, и обе смеются.

Ляля молча стоит против девочек. Ей бы хотелось заплакать, но она не может. Опустив голову, очень медленно Ляля идёт домой — к маме и бабушке.

— Ляля, хочешь малины? — говорит мама, когда Ляля подходит к столу. — Я выдерну хвостики из ягод.

Ляля стоит возле мамы, низко опустив голову.

— Что с тобой? — говорит мама.

Ляля не отвечает.

— Нет, что случилось всё-таки? — отставив тарелку, спрашивает мама.

Ляля видит, что мама встревожена.

— Индюк!.. — говорит Ляля и тихонько всхлипывает.

— Что такое? — не понимает мама.

— Индюком обозвали… — говорит Ляля ещё тише и опускает голову совсем низко.

— Ну, полно, девочка, полно, — шёпотом говорит мама и берёт Лялю за руку. — Не хочешь же ты, в самом деле, чтобы я пошла на улицу драться с ребятами за тебя!

— Конечно, может, по-городскому одета, не видывали, — виновато вздыхает председатель.

— Что?! — говорит бабушка, словно проснувшись. — Индюком обозвали? Кто? Кто сказал «индюк»? Укажи. Да что же это такое? Как так? — и вся покрывается красными пятнами.

Ляля молчит.

Тогда бабушка шумно отодвигает стул и берёт её за руку. Большими шагами она выходит во двор. За ней, подпрыгивая и всхлипывая, семенит Ляля.

Бабушка широко распахивает калитку.

— Кто сказал «индюк»? — говорит она и отпускает Лялину руку.

За плетнём тишина. Только над лопухами мелькают две белокурые головы, но сейчас же прячутся.

— Ужотко!.. — говорит бабушка и широким шагом возвращается в дом.

«Ты таскала меня за волосы…»

Открыв глаза, Ляля смотрит на потолок.

На потолке большое солнечное пятно. Мелкая рябь гармошкой бежит по низкому потолку. В окошко влетает ветер. Он шевелит накрахмаленную занавеску. Гомонком, непривычным шелестом бьётся в окошко улица.

Кругом так тихо… И вдруг хрипловатым и в то же время тонким голосом заорал под окошком петух.

Ляля жмурится, но уже не может заснуть. Она открывает глаза и видит комод. Он накрыт толстой вязаной скатертью.

«Что такое? Откуда здесь этот комод?» — думает Ляля и вспоминает, что она не дома, а у бабушки.

— Мама! — зовёт Ляля.

Вместо мамы к ней наклоняется тётя Сватья. Она часто-часто мигает ясными глазками.

— А мамочка спит, — говорит Сватья. — Бабка сказывала: не будить. Бабушка у тебя хоть простая, а деликатности обученная. «Нехай, говорит, отдохнут с дороги. Они городские. Привыкли вставать не раньше часу восьмого, а то и девятого. Так ты, говорит, не буди. Ходи, Анюта, на цыпочках. Даже окон не растворяла… Только если ты, значит, сама по себе пробудилась, так и ладно, вставай, одевайся. Я сметанкой напою. Бабка велела. Наша сметанка — что твоё масло. Такая у нас сметанка, что у вас такой и не слыхано… Ну, вставай, вставай!

Ляля садится на кровати и, осторожно свесившись, заглядывает в приоткрытую дверь соседней комнаты.

В той комнате ставни ещё плотно закрыты. Сквозь узкую щёлку между окном и ставней тянется плоский лучик. Бабушки нет. Но в нежно-серой тени белеет на одеяле мамина маленькая рука со знакомым колечком… Из тёмной комнаты пахнет тёплым и душным.

Зато как светло у Ляли в комнате с растворенным окошком! Даже пол здесь тёплый и яркий. Ляле хочется походить босиком по ярко-жёлтому полу. Она поглядывает на дверь, за которой спит мама. «Нет, опасно — проснётся ещё, чего доброго. Мама всегда просыпается, когда делаешь то, чего она не позволяет». И, тихо вздохнув, Ляля медленно надевает туфли.

Никто ей не помогает одеться. Она сама надевает платье, подымает руки и старается застегнуть на спине пуговицу. Но руки у Ляли короткие — и ей никак не дотянуться до застёжки.

Ляля садится на корточки, чтобы стать покороче. Но пуговица всё равно не застёгивается. Тяжело вздохнув, в расстёгнутом платье, Ляля выходит в сад.