Бабы строем не воюют

«Другое что-то надо…» Как лекарство подбирает. Одно не помогло, значит, другое ищет, а того не знает, что нет от этой беды снадобья, и быть не может! А главное-то она поняла? Коли любой ценой при себе держать, то оно и не надобно – самой поперек горла встанет. Хотя этого и взрослые бабы не все разумеют, пока сами носом не ткнутся, да и то, бывает, не догадываются, что не счастье так свое сберегли, а пытку – и себе, и любимому…»

Анна покосилась на Юльку. Та что-то сосредоточенно обдумывала, словно Машка, когда трудную задачку на уроке по счету решала. И снова боярыня подивилась непохожести лекарки на прочих девиц.

«Иная бы сейчас на ее месте вся в слезах да в соплях… а эта… Не успела понять, что чего-то не знает, и тут же принялась выспрашивать, знания готова прямо из горла вырвать. Моим мямлям вдалбливаешь-вдалбливаешь, а все в одно ухо влетает, в другое вылетает. Хотя вон Арина что-то такое с Анютой сумела сотворить; заставила думать, на окружающую жизнь не только через себя смотреть… я так не смогла. А вот с Юлькой почему-то легко получается…

Получается ли? Понравится мне, если и мои так же рассудочно о чувствах рассуждать начнут? С одной стороны, вроде бы и хорошо – голов не потеряют, а с другой? Юлька же все страсти, которые нас бабами и делают, пытается понять и оценить холодным рассудком… Но все равно, неужто чужих детей учить легче? И Корней для этого и задумал учебу вне дома? Мудр, батюшка свекор, ох, мудр! Точно, аки лис старый!

Кстати о мудрости: разговор-то у нас с чего начался?»

– А теперь давай-ка с оберегами твоими разберемся. Ты для чего их мне принесла?

– Так я же…

– Хочешь со мной по-доброму, так не надо врать, – Анна напрягла руку, не позволяя Юльке вывернуться из ее объятия. – Я ведь не ругать тебя собралась – думать вместе будем.

Мать тебе много лет повторяет, что лечение только тогда успешно, когда больной лекарю верит. А что с этой верой станется, если хоть один из твоих оберегов, – Анна кивнула на лежащие рядом с Юлькой мешочки, – не поможет? Если хоть один из отроков испугается? Непременно кто-нибудь да найдется, потому что не они сами захотели от своего страха избавиться, а ты им про него напоминаешь.

Оберег просто так в руку не сунешь – его с надлежащим обрядом отдавать надо, а кто этот обряд проводить станет? Уж точно не я. Во-первых, я их не знаю, во-вторых, с чего ты вообще взяла, что я, христианка, дозволю проводить языческий обряд с отроками, которые только-только святое крещение приняли? Чтобы и мне, боярыне, тоже веры не стало? Значит, придется тебе, но тогда зачем ты обереги мне отдаешь? А еще отроки у парома меняются каждый день. Ты со всеми сразу обряд проводить собираешься? А Великой Волхве противостоять хватит силенок? Ну-ну, тихо, тихо, не ругаю я тебя – учу. («Опять Аристарх! Ну что ты поделаешь!») Ты учиться любишь и умеешь… ты у нас вообще разумница, а потому слушай бабью науку.

Я же тебе ничего нового про обереги, обряды и прочее не сказала, все это ты даже лучше меня знаешь. Так почему же ты за один раз столько глупостей натворила? Никто ж тебя не подучил, все сама измыслила. Так?

– Угу, – Юлька еще раз шмыгнула носом.

– И куда ж твоя разумность да знания подевались? Не отвечай ничего, я сама тебе сейчас про тебя расскажу, как лекарки больным про них самих рассказывают, а тебе неприятно будет, так же, как вашим больным. Но это лечение, а еще – новое для тебя знание. Сказку Мишанину про то, как баба с разбитым корытом осталась, помнишь?

– Помню.

– А когда слушала ее, думала, поди: «Вот дура-то, все ей мало было! Осталась бы царицей, да и жила бы себе припеваючи». Думала?

– Угу.